Ирина Медведева - Новое время — новые дети

Но промахи матери на этом не кончаются. Мало того, что она не помогает сыну вернуть игрушку, так еще и совершает откровенное насилие над его волей. Какова ее последняя реплика? « Ты поделился,и с тобой делятся». А ведь он ее не уполномачивал за себя решать. Он — не поделился! Она за него все решила и насильно назначила его щедрым. Разве это не нарушение прав ребенка?

Мы разобрали здесь два столь разных подхода к одной и той же ситуации вовсе не для того, чтобы определить, «кто самее». Нам хотелось на простом примере показать другое: глубинные, архетипические различия культур проявляются буквально на каждом шагу, начиная с первых шагов ребенка. И очень многое в жизнеустройстве целого общества, государства, в структуре власти и т.п. есть отражение, пусть в более сложном виде, таких вот архетипических моделей поведения.

И под этим углом зрения как–то особенно отчетливо видишь, насколько тщетны попытки кардинально реформировать жизненный уклад огромного народа. Для этого необходимо произвести полную трансплантацию, стопроцентную замену культурной ткани, т.е. надо завести (или завезти?) другой народ. Даже если не касаться нравственных аспектов подобной операции, стоит задать себе хотя бы такой вопрос: а реально ли это?

— Да все это натяжки! Мы никогда не станем американцами. Этого смешно бояться, — такие восклицания мы слышим все чаще и чаще. (Характерно, что они исходят главным образом от тех людей, которые совсем недавно восклицали прямо противоположное и на каждом шагу приводили Америку в качестве примера для подражания. А чуть раньше, до сожжения партбилета, так же пылко рассказывали об очереди безработных за бесплатной похлебкой и о том, что Нью–Йорк — город контрастов. Короткая память этих людей настолько гротескна, что, право, заслуживает отображения в художественной литературе.) Но когда начинаешь разбираться, в чем, по мнению таких людей, заключается особый, ни на кого не похожий путь России, то вскоре понимаешь: первоначальные планы по трансплантации не отринуты. Просто они в ходе операции претерпели некоторые изменения. А именно: больному решили оставить кожу. Дескать, не надо волноваться, ваших традиционных ценностей — valenki, matrioshka, vodka — у вас никто не отнимет. Пожалуйста, пляшите в кокошниках, пойте фольклорные песни, возрождайте народные игры, праздники, обряды. А уж кой–какие внутренние органы — не обессудьте, придется пересадить. Смелый, конечно, эксперимент, больной может и помереть, но ничего не попишешь, без этого у России нет будущего.

А что такое в данном случае пересадка внутренних органов? Это попытка кардинально изменить систему отношений в обществе. И прежде всего отношений собственности.

Сегодня довольно часто можно услышать, что в нашей стране нет и не было уважения к частной собственности и отсюда многие беды. Даже в современной детской книжке читаешь про некую сказочную страну «Дайнию», где живут «дайки» (или «дайкИ» — по аналогии со словом «совки»? ), которые только просят, вымогают, отнимают. Обращаясь ко взрослому читателю, литераторы и общественные деятели уже безо всяких иносказаний, вполне прямо и откровенно заявляют, что в советское время все жили по принципу «отнять и поделить».

Но даже из приведенного в предыдущей главе простого «детского» примера ясно, что понятие «свое — чужое» в России существует и внушается людям с самого нежного возраста. Другое дело, что русское и западное представления о собственности не идентичны. Во–первых, собственность в России не священна. И так было задолго до большевиков. Почитайте «Письма из деревни» помещика Ал. Ник. Энгельгардта, считавшегося большим знатоком русской деревни и крестьянства, — там об этом говорится прямо и доходчиво. А вот и еще более выразительная цитата.

« Горе — думается мне — тому граду, в котором и улица, и кабаки безнужно скулят о том, что собственность священна! Наверное, в граде сем имеет произойти неслыханнейшее воровство!» — это сказал отнюдь не классик марксизма, а М.Е. Салтыков–Щедрин.

Европейцу его высказывание наверняка покажется парадоксальным и даже абсурдным. Что за нелепость? Как это может быть? Раз собственность священна, то это как раз и есть надежный заслон от воровства. Или уж, во всяком случае, не стимул к его процветанию.

А вызовут ли удивление слова великого сатирика у наших читателей? Думаем, вряд ли. Особенно сейчас, когда реальность служит прямо–таки идеальной иллюстрацией его мысли. Представителям русского менталитета и без объяснений понятно, почему разговоры про священную частную собственность служат в России дымовой завесой для безбожного воровства. Но мы все же вкратце поясним. В православной культуре (в традициях которой мы все воспитаны независимо от степени религиозности или даже отсутствия оной) принято благоговеть перед духовными святынями, а поклонение материальным ценностям (в том числе, собственности) трактуется как язычество, как идолопоклонство. Что такое собственность как не золотой телец? А что такое золотой телец как не идол? Ну, а коли идол сакрализован, обожествлен, следовательно, истинного Бога нет. С отменой Бога отменяются и его заповеди. А одна из первых заповедей гласит: «Не укради!»

Вторая важная характеристика: отношение к частной собственности в России не абсолютизируется. Иными словами, отношение к собственности связано с ее происхождением. Известное изречение Веспасиана «Деньги не пахнут» в нашей культурной системе не работает. Здесь деньги пахнут, и совсем немаловажно, пахнут они трудовым потом или нечестной наживой. «От трудов праведных не наживешь палат каменных», — гласит известная пословица.

Вообще язык одно из ярких, точных и глубинных отражений коллективной психологии. Он может служить прекрасным тестом для диагностики истинного отношения народа к тому или иному явлению жизни. В русском языке существует множество отрицательно окрашенных слов, связанных с понятием прибыли: «нажива», «барыш», «куш», «барыга», «барышник», «деляга», делячество», «торгаш», «выгадывать», «наживаться», «набивать карман».

Это отношение выражено и в пословицах:

«Маленькая бережь лучше большого барыша»,

«Лучше с убытком торговать, чем с барышом воровать»,

«Не для барыша, ради почина»,

«Плоти убыток, душе барыш»,

«Неправедная нажива не разжива»,

«Не до барыша, была бы слава хороша»,

«Неправедная нажива — огонь»,

«Деньги не голова: наживное дело».

А вот, казалось бы, вполне нейтрально звучащее местоимение « свой ».

Раскроем словарь Даля. Среди прочих значений указывается: