Жак Лакан - Телевидение

1. Передача о Жаке Лакане заказана была научно-исследовательским отделом Французского радио и телевидения. Достоянием публики стал покуда лишь публикуемый здесь текст. Передача в двух частях под названием "Психоанализ" объявлена на конец января. Режиссер программы Бенуа Жако.

2. Я попросил того, кто вам отвечал, проверить внимательно то, что расслышал я в том, что он мне говорил. Суть его замечаний приведена на полях в качестве manuductio.

Жак-Алэн Миллер, Рождество 1973 г.

Тот, кто мне задает вопросы, умеет меня и прочесть. Ж. Л.

Я всегда говорю истинную правду. Не всю, потому что сказать всю правду — [[S(А)]] дело безнадежное. Высказать истину целиком просто невозможно, невозможно в чисто материальном смысле — для этого не хватает слов. Больше того, самим этим «невозможно» и обусловлена как раз зависимость истины от Реального.

В итоге я должен признаться, что попытался подать в этой комедии свои реплики и что годится все это псу под хвост.

Итак, провал — но именно поэтому, имея в виду кое-какой огрех, а точнее, прегрешение, все-таки успех.

Прегрешение это, будучи не ново, не так уж существенно. Но чем же я погрешил?

А погрешил я самой мыслью говорить так, чтобы меня поняли идиоты.

Мысль настолько для меня по природе чуждая, что могла мне быть разве что внушена. По дружбе. Надо быть осторожным.

Ибо между телезрителями и публикой, перед которой я говорю уже много лет — слушателями того, что называют обычно моим семинаром, — никакой разницы нет. В обоих случаях это некий взгляд, к которому я ни в одном из них не обращаюсь, [[]]но ради которого я, собственно, и говорю.

Не думайте, однако, что я адресую свою речь кому попало. Я обращаюсь к тем, кто знает толк в нашем деле, к неидиотам, к предполагаемым психоаналитикам.

Опыт показывает, что даже с учетом эффекта стадности то, что я говорю, интересует гораздо большее число людей, нежели наберется тех, в ком я с некоторым основанием подозреваю психоаналитиков. Но почему тогда должен я говорить здесь по-другому, не так, как делаю я это на своем семинаре?

Не говоря уже о том, что и здесь меня,

может статься, слушают психоаналитики.

Скажу больше: от предполагаемых аналитиков нужно мне лишь одно — они должны быть тем объектом,[[]] благодаря которому то, что я преподаю, не сводится к простому самоанализу. Разумеется, то, что я этим хочу сказать, поймут только они, мои слушатели. Но и не понимая ничего, психоаналитик выполняет ту роль, которую я только что сформулировал, а коли так — с не меньшим успехом выполняет ее и телеаудитория.

Добавлю только, что к тем психоаналитикам, которые являются таковыми лишь в качестве объектов — объектов проделывающего анализ субъекта, — я, случается, действительно обращаюсь; не то чтобы я что-то говорил им самим — нет, но зато я говорю о них, хотя бы для того, чтобы их смутить. Кто знает! [[S1-»S2]]Может статься, это даст эффект внушения.

Не знаю, поверят ли мне, но есть случай, когда внушение бессильно, — это тот случай, когда психоаналитик получает свой изъян от другого, того самого, кто подвел его к так называемому у меня "переходу", к выступлению в качестве аналитика.

Благословенны случаи, когда "переход" фиктивен, ввиду того что анализ не доведен до конца, — они оставляют какую-то надежду.

Мне кажется, дорогой доктор, что моя задача здесь не вступать с Вами в интеллектуальное состязание, а лишь дать Вам возможность высказаться. Поэтому и вопросы мои к Вам будут самые незатейливые — элементарные, даже вульгарные. Итак, начнем: «Бессознательное — что за чудное слово?»

Ничего лучшего Фрейд не придумал, а менять что-либо уже поздно. Слово это неудобно тем, что представляет собой отрицание, так что вообразить по его поводу можно все на свете — не говоря уже о прочем. А почему бы и нет? О вещи,

которую никто и в глаза не видел, с равным успехом можно сказать, что она «везде» и что она «нигде».

Бессознательное, между тем, представляет собой вещь очень определенную.

Бессознательное бывает только у существа говорящего. [["Условие бессознательного — это язык.»]]Что до прочих, которые, хотя и навязаны нам со стороны Реального, бытием обладают лишь постольку, поскольку они именованы, то у них есть инстинкт, то есть то знание, которое требуется для их выживания. Правда, справедливо все это лишь для нашего мышления, в данном случае, возможно, неадекватного.

Остаются лишь животные, которые без человека, homme, похоже, обойтись не могут, отчего д hоmma шними и называются, и которые испытывают-таки поэтому подземные толчки бессознательного — впрочем, довольно непродолжительные.

Бессознательное — оно говорит, что делает его зависимым от языка, о котором знаем мы очень мало: и это несмотря на то, что я называю лингвистерией, объе-

диняя в этом слове все то, что норовит — и это нечто новое — выступать у публики от имени лингвистики. Ибо лингвистика — это наука, которая занимается йазыком [[.который йазыку вне-существует: ]] (эту необычную орфографию я использую для того, чтобы обозначить специфику ее предмета, без чего в любой науке не обойтись).

Предмет этот имеет, между тем, значение первостепенное, ибо именно к нему с куда большим правом, нежели к чему-то иному, само аристотелевское понятие субъекта может быть сведено. Что и [[ вот в чем состоит аналитическая гипотеза ]] позволяет определить место бессознательного исходя из вне-существования, вне-положности другого субъекта — душе. Душе как тому предполагаемому, что лежит за совокупностью ее телесных функций. И является, пожалуй, — вопреки единодушному мнению ученых от Аристотеля до Юкскюля и тому факту, что биологи, хотят они того или нет, до сих пор молчаливо ее существование допускают, — проблематичным.[[i(a)]]

На самом деле субъект бессознательного соприкасается с душой лишь посредством тела, куда он, на сей раз вопреки Аристотелю, вводит мысль. Чело-

век не мыслит, как воображал Философ, своей душой.

А мыслит он оттого, что некая структура,[[По отношению к душе-телу мысль вне-сушествует]] а именно структура языка, расчленяет — как само слово подразумевает это — его тело, причем способом, не имеющим ничего общего с анатомией. Разделка эта является душе в виде навязчивого симптома — мысли, которая ставит душу в тупик, с которой та не знает, что делать.

Мысль находится с душой в состоянии дисгармонии. Греческий как раз и представляет собой миф о том, как ладит мысль с душой, и лад этот уподобляется миру — тому окружающему миру (Umwelt), за который именно душа считается ответственной, хотя на самом деле он представляет собой лишь фантазм, с помощью которого поддерживает себя мысль,[[То немногое, что реальность заимстеует у Реального]] — своего рода «реальность», конечно, но не более чем гримаса Реального.