Валерий Зеленский - Здравствуй, Душа!

Хиллман родился в 1926 году в Нью-Джерси. В 1944 был призван на военную службу, которую проходил во флоте санитаром в госпитале. (Данные даты биографии почерпнуты из книги Хиллмана «Inter Views — Conversations with Laura Pozzo», 1983, с. 93 и далее.) Всего через два года, в 1946 году, он перебрался в Европу, работает во Франкфурте-на-Майне редактором на радио. Впечатления от города — сплошные руины. Переезжает для учебы сначала в Париж, потом в Дублин. Затем следует затянувшееся более чем на год пребывание в Индии. Хиллмана начинают мучить неврозы, справиться с которыми все труднее. Он обращается за советом к гуру по имени Гопи Кришна. Гуру посоветовал ему отправиться в горы и подняться как можно выше, так как там «человек встречается с Богом». Поднявшемуся в заоблачные выси Хиллману снится кошмарный сон, и, решив, что «с него хватит», он спускается.

Наконец после долгих и мучительных поисков верного пути, в 1953 году, он решает отправиться в Цюрих к Юнгу. Знакомый с Юнгом по некоторым книгам, он проникся к швейцарскому аналитику симпатией, правда далекой от фанатического поклонения. (По крайней мере, он так высказывался автору настоящей работы.) Он просто хотел посещать лекции Юнга. Однако в том же году Хиллман все же поступил на психологический факультет Цюрихского университета, не отказываясь от первоначального намерения учиться в Институте Юнга. Несмотря на возникшие было трудности с языком, учение дается ему легко, и он успешно оканчивает оба учебных заведения, получив докторскую степень с отличием в университете и диплом аналитического психолога в Институте Юнга. Хиллман становится деканом по учебным программам и остается в этой должности на протяжении целого десятилетия.

В 1978 году Хиллман возвращается в США, где становится соучредителем Далласского института гуманитарных (в отличие от естественно-научных) дисциплин и культуры, работает психотерапевтом и консультантом и параллельно с этим пишет книги, которые постепенно становятся популярными.

Важной вехой в обретении им всемирной известности стал 1970 год, когда Хиллман возглавил издательство «Спринг», под эгидой которого выходит одноименный журнал, предназначенный для специалистов в области юнгианской, а теперь и архетипической психологии. В 1973 году Хиллман читает в Йельском университете цикл лекций. Позднее материал этих лекций лег в основу его книги «Пересмотр психологии». В 1974 году Хиллман преподает в Йеле на правах «приглашенного прoфессора». Начиная с 1976 года он — член совета кафедры религиозного отделения Сиракузского университета в Нью-Йорке.

Еще при жизни Юнга быть юнгианцем для большинства его учеников и последователей вовсе не означало принять все положения его теории. Да и сам Юнг говорил по этому поводу, что на свете существует только одинюнгианец — он сам. Известно, в частности, что довольно долго Юнг препятствовал созданию Института аналитической психологии и лишь в конце 40-х годов согласился на институализацию своего учения.

Главный смысл понятия «юнгианец» и сегодня продолжает заключаться в том, чтобы не оставлять сами поиски ответов на те вопросы, которые сформулировал Юнг и на которые он пытался получить ответ. И хотя, как указывает один из его ближайших учеников, Хендерсон, «сейчас существует основной юнгианский корпус знаний, который не допускает неограниченного экспериментаторства или теоретизирования», существующие сегодня всевозможные разночтения и разногласия между аналитиками-юнгианцами следует рассматривать прежде всего как здоровый стимул к дальнейшему развитию.

Юнговская психология на Западе для многих связывалась с растущим после Второй мировой войны вниманием к «новой» психотерапии, к восточной философии и религии. Да и сам Юнг был тесно связан с европейской культурной и эзотерической традицией, складывавшейся не только в медицинских кругах, университетах и религиозных центрах, но и формировавшейся вокруг признанных писателей и художников Европы, таких как Герман Гессе, Пауль Клее, Томас Манн и Рихард Вильгельм…

После смерти Юнга в 1961 году ряд аналитиков и теоретиков глубинной психологии начали критически пересматривать некоторые положения его теории с позиций, которые ныне рассматриваются как постмодернистские.

Для одних этот интерес проистекал из происходивших тогда споров в социологии, антропологии, социальной философии и культурологии. Для других отношение к Юнгу вырабатывалось либо с позиций структуралистской лингвистики и моделей образов, либо с точки зрения идей новой физики и биологии с их исследованиями в области мозга, парапсихологии и различных явлений сознания.

Не случайно в 1970-е годы в США и Великобритании стали появляться институты аналитической психологии, отпочковавшиеся от единственного при жизни Юнга института в Цюрихе. Увеличилось и число молодых людей из Америки и Европы, прибывавших в Цюрих для обучения аналитической психологии. Многие из них вышли из радикальных движений протеста — против войны во Вьетнаме, борцов за гражданские права, за либерализацию прав женщин в обществе.

В Европе эти молодые люди противостояли монополии традиционных социальных (буржуазных) и индивидуальных ценностей — итогом этих поисков стали, как известно, события 1968 года в Париже и других городах Западной Европы, «Пражская Весна» в Чехословакии. И не случайно, что эти и подобные им радикальные движения, наряду с более привычными для общественных движений первой половины XX века социально-политическими формами, искали способ индивидуального выражения через психологические формы и средства.

Подобный поиск личного и психологического, идущего бок о бок с коллективным и общественно-политическим, можно рассматривать как нечто радикальное и оригинальное для указанного периода. В России на 60-е годы пришлась так называемая «хрущевская оттепель» с ее литературным и культурным подъемом: песни Владимира Высоцкого, стихи Евгения Евтушенко и др., Театр на Таганке, проза Юрия Трифонова и Александра Солженицына. Именно в это время в Москве и Ленинграде были созданы факультеты психологии.

Так или иначе, но интерес к психическим аспектам жизни дал толчок к интенсивному брожению умов, особенно в последнее десятилетие ушедшего века. Сыграли здесь свою роль и драматические изменения в общественной и политической жизни Восточной Европы, крах коммунистического режима и гибель СССР как государства.

Сегодня постъюнгианский локальный спор постепенно распространился на более широкую академическую и психотерапевтическую среду…

В конце 1960-х и начале 1970-х годов Джеймс Хиллман вместе с рядом единомышленников[3] начал оригинальные разработки юнговской психологии самости. Их работы этого периода (соответствующую библиографию см.: Хиллман, 1996а, с. 114–122) и стали основанием того, что впоследствии было названо Хиллманом архетипической психологией.