Елена Кабанова - Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми

Первым шагом должно стать понимание другой модели мира. Помните, что такая модель имеется у обоих — и у вас, и у вашего собеседника. Если они столкнутся – тушите свет. Особенно, если вы со своим конкурентом состоите в дружбе или в родстве. Вы, вероятно, можете и сами определить, к какому психологическому типу склоняется поведение и мышление каждого из представителей вашего окружения. А потому вам решать, в каком именно месте вы сталкиваетесь особенно часто и/или особенно болезненно. Некоторые противостояния психотипов мы будем упоминать в дельнейшем – в качестве объяснения конкретных, но широко распространенных семейных боев. Но, если положение на вашем личном фронте не подходит ни под один из примеров, проанализируйте его сами, пользуясь нашими рекомендациями. И вот первая из них (ну, одна из первых): общения без конфликтов не бывает. Поэтому не переживайте из–за шероховатостей характера — и своего, и чужого.

Ведь даже сходные модели мира не гарантируют от стычек. И одинаковые психологические типы конфликтуют: истероиды стараются перетянуть внимание публики на себя – и при этом беспощадны друг к другу; эпилептоиды горой стоят за личных кумиров и за личные идеалы – каждый за своих; шизоиды стараются оберегать свой внутренний мир от любого вмешательства — в том числе и от «близкородственного». А люди с разной системой ценностей и с разными стандартами поведения конфликтуют еще и потому, что не понимают, «как же так можно?» и думают, что «можно только как я!» – это вторая линия обороны.

Мы все время обороняемся. Если животные в дикой природы весь свой потенциал обороны тратят на то, чтобы отгородиться от физической агрессии, мы, люди, тратим столько же (а то и больше) сил на спасение от психической агрессии (причем нередко выдуманной).

Стороны, которые нам кажутся слабыми, индивидуальны. И мы прячем их с разной интенсивностью. Все зависит от мощности дискомфорта, который мы испытываем из–за повреждений в нашей индивидуальной модели мира. У каждого свои психологические занозы, но эта книга, как вы помните, посвящена одной из самых болезненных – взаимоотношениям с родителями.

Почему об этом можно говорить, как о занозе? По нескольким причинам, главная из которых – болезненность конфликтов с родными. Уйти в глухую оборону, как правило, не получается. Близкие всегда найдут щелку, лазейку, чувствительную точку, ахиллесову пяту, чтобы воткнуть шпильку. Но им кажется, что они не просто причиняют боль, а действуют из лучших побуждений. Их заблуждение можно понять: несколько десятилетий родственники отвечали за всеаспекты вашей жизни – и физиологические, и психологические, и социальные. Они привыкли к этому состоянию и потому не в силах снять с себя тотальную ответственность, когда приходит срок — то есть когда «милый ребенок» превращается во взрослую личность, готовую к самостоятельности и самодостаточности. Кстати: вполне вероятно, близкие воспринимают эту тотальную ответственность как смысл своей жизни. Представьте, на чтобы пошли лично вы, защищая идею, от которой зависит вашасобственная жизнь? То–то. Поэтому не будьте слишком категоричны в момент близкородственного конфликта. А чтобы понять, как работает сознание мамы/папы в подобной ситуации, подумайте над причинами, которые время от времени провоцируют вас на семейные разборки.

Во–первых, начнем с причины, которая нам, авторам, кажется всеобщей, как законы мироздания: с того, что длительных идиллических отношений не бывает. Либо они длительные, либо идиллические. Как говорят англичане: «Чудо – только девять дней чудо». В том смысле, что чудесные происшествия или благородные поступки на десятый день становятся обыденностью. И если вы девять дней делали что–то хорошее (например, самолично ремонтировали дверной замок), то на десятый день вас, вероятно, попросят отремонтировать всю прихожую. И на вопрос: с чего бы это? – немедленно дадут ответ: назвался хорошим – полезай! На стремянку. Вот тебе банка с краской, рулон обоев, книжка «Раскрась сам!» — и вперед, к новым свершениям на почве благородства души. И получается, что либо ты совершаешь доброе дело и линяешь до исхода девятидневного срока, либо так и проживешь в образе «недоброго и нехорошего», которого как–то раз попросили сделать евро–или хотя бы просто ремонт, а он отказался.

Во–вторых, родители, как правило, становятся свидетелями того, как дети… подрастают. То есть буквально вчера это было умилительное существо в бантиках и рюшечках, звонким голосом декламирующее Чуковского или Остера, и вот оно же (согласно внутреннему родительскому восприятию, все такое же прелестное, наивное созданье) объясняет маме и папе, что завтра женится (разводится), собирается вместо получения высшего образования играть на бирже (на скачках, на трубе, на нервах), покупает особняк в Беверли–хиллз на деньги, которые занял у приятелей… Естественно, любая из этих идей кажется дурацкой авантюрой, и самая распространенная реакция на нее – отшлепать безобразника и в угол! Постоишь, подумаешь о своем поведении. В общем, родители зачастую не догоняют: дитятко–то выросло. И само в угол поставит кого хошь. А если что, то и отшлепает.

В–третьих, проблема стереотипов мышления распространяется не только на сам факт вырастания дитятка. Родители могут даже понимать, что их ребенок уже вправежениться или пойти в брокеры, трубачи, психиатры. Абстрактно родители с этим согласны и даже в разговорах частенько намекают на необходимость повысить социальную активность: ну, и когда ты наконец женишься? Ну, и когда ты найдешь нормальную работу? Ну, и когда ты перестанешь дурака валять? Родные хотятдать путевку в жизнь подросшему чаду. И не протестуют против его социализации [11] Социализация – процесс становления личности, усвоения знаний, ценностей и норм, присущих данному обществу, данной социальной группе. . Но родителю трудно избавиться от стереотипа мышления, который формировал его видение мира лет двадцать. Содержание этого стереотипа состоит в убеждении, что направлятьту самую социализацию должно старшее поколение. Иначе говоря, ребенок волен проявлять активность и самостоятельность — в тех рамках, которые ему предложат (с разной степенью категоричности) сверху, с родительского Олимпа. С него, дескать, лучше видно, кем должен стать и с кем должен провести жизнь вчерашний маленький лорд Фаунтлерой [12] Лорд Фаунтлерой – герой одноименной повести Ф.Х. Бернет, очень добрый, любящий, воспитанный и вообще правильный до идеальности маленький мальчик. в гольфах с помпонами.