Р Лэнг - Расколотое Я

2. От груди ее отучили без труда. Именно при кормлении ребенок впервые активно живет с другим. Ожидается, что ко времени отнятия от труди у обыкновенного ребенка развивается некоторое ощущение самого себя как бытия в своем праве. У нею есть "свой собственный путь" и какое-то ощущение матери как прототипического другого. На основе этих достижений отнятие происходит без особого труда. Ребенку на данной стадии дают играть в "игры с отнятием", при которых он роняет, скажем, погремушку для того, чтобы ее возвратили ему; роняет ее снова, чтобы ее вернули, и т. д. до бесконечности. По-видимому, ребенок здесь играет с объектом, который исчезает и возвращается, исчезает и возвращается,-в сущности, центральный вопрос отнятия от груди. Более того, в эту игру обычно играют по его сценарию, так что мы находим "естественным" быть с ним в сговоре, создавая впечатление, что он всем заправляет. В случае, описанном Фрейдом, маленький мальчик удерживал свою катушку за конец привязанной к ней нитки, когда ее выбрасывал, в противоположность тому факту, что не мог таким же образом удержать под контролем мать, ухватившись за завязки фартука. Итак, если, как мы заключили, эта девочка в первые месяцы жизни не достигла автономии, являющейся необходимым условием развития способности идти своим собственным путем и обладать своим умом, то неудивительно, что ее, как должно было казаться, отучили от груди без труда, хотя едва ли можно назвать это отнятием, поскольку младенец бросил то, чего никогда не имел. По сути, в случае Джулии едва ли вообще можно говорить об отнятии от груди. В то время все шло настолько гладко, что ее мать смогла воскресить в памяти лишь пару настоящих инцидентов. Впрочем, она вспомнила, что играла с пациенткой в "выбрасывание". Старшая сестра Джулии играла в обычный вариант этой игры и доводила этим г-жу X. до белого каления. "Я удостоверилась, что она (Джулия) не собирается играть сомной в эту игру. Я выбросила что-то, а она принесла мне это обратно", как только научилась ползать.

Едва ли необходимо комментировать подтекст такой инверсии ролей при неумении Джулии отыскать хоть какие-то собственные реальные пути.

Говорят, она рано пошла (ей было чуть больше года) и кричала, если ей не удавалось достаточно быстро дойти через комнату до матери. Мебель была переставлена, поскольку "Джулия боялась стульев, стоявших между ней и матерью". Мать истолковывает это как знак того, насколько сильно дочь всегда ее любила. До трех или четырех лет она "чуть не сходила с ума", если мать хоть на мгновение скрывалась из виду.

Скорей всего, это подтверждает предположение, что в действительности ее никогда не отнимали от груди, поскольку она так и не достигла стадии, когда отнятие, в более чем физическом смысле, могло иметь место. Так как она никогда не устанавливала автономного самобытия, она не могла прорабатывать вопросы присутствия и отсутствия для овладения способностью быть одной, самой по себе, ради открытия того, что физическое присутствие другой личности не обязательно для ее собственного существования, как бы сильно ни были сорваны выполнения потребностей и желаний. Если индивидуум нуждается в другом для того, чтобы быть самим собой, это предполагает полный провал в достижении автономии, то есть личность вступает в жизнь с основополагающе неуверенной онтологической позиции. Джулия не могла быть самой собой ни в присутствии матери, ни в ее отсутствии. Насколько помнит мать, она физически всегда находилась в пределах слышимости Джулии, пока той не исполнилось три года.

3. Она была сухой с того момента, когда в год и три месяца ей перестали подкладывать подгузники. В этом месте можно заметить, что далеко не необычно обнаружить у шизофреников раннее развитие контроля за телом, хотя неизвестно, как они выглядят в этом отношении по сравнению с другими. Очень часто родители шизофреников говорят, как гордились они своими детьми из-за их раннего развития - ползания, хождения, функционирования кишечника и мочевого пузыря, речи, прекращения плача и т. п. Однако приходится спросить, рассматривая связь между тем, о чем родители с гордостью рассказывают, и тем, чего ребенок достиг, какая часть поведения ребенка является выражением его собственной воли. Вопрос не в том, насколько хорош или насколько испорчен ребенок, а в том, развивает ли ребенок ощущение того, что он есть начало собственных действий, что он -источник, из которого возникают его действия; или чувствует ли ребенок, что его собственные действия порождаются не внутри него, а внутри его матери, несмотря на возможное впечатление, что он - деятель своих действий (ср. с человеком под гипнозом, который вследствие приказов притворяется автономным). Может случиться, что тело будет совершенствовать свои умения и, таким образом, делать все, что от него ожидается. Однако подлинное самопроизвольное действие, по-видимому, никогда не было установлено ни в какой степени, но вместо этого любое действие является почти полным угождением и приспособлением к указаниям извне. В случае Джулии ее действия, похоже, были поставлены матерью, но ее "в" них не было. Должно быть, именно это она имела в виду, говоря, что так и не стала личностью, а в ее постоянных повторах типичной хронической шизофренички она "послу снится" (или "послушница"). Другими словами, она была лишь послушной девочкой, делавшей то, что ей велели.

4. Она всегда делала то, что ей велели. Как мы отмечали раньше насчет высказывания правды и лжи, существует множество причин быть послушным, но неспособность быть непослушным - не самая лучшая из них. Пока в описании г-жи X. нельзя увидеть, что мать признавала в Джулии какие-то другие возможности, кроме становления тем, что сама Джулия назвала "послушницей". Она "отдала свою жизнь" ей -снящейся какому-то послу,-но полностью oтрицала (и по-прежнему отрицает двадцать пять лет спустя) возможность того, что эта хорошая, послушная, чистенькая девочка, которая так любила ее, что чуть не сходила с ума. когда ту отделял от матери стул, окаменела и превратилась в "вещь", чересчур охваченную ужасом, чтобы стать личностью.

5. С ней никогда не было "хлопот". Теперь стало ясно, что с первых месяцев жизни эта пациентка была лишена автономии. Она так и не нашла, насколько я могу судить по воспоминаниям ее матери, своих собственных путей. Инстинктивные потребности и их удовлетворение никогда не находили никакого выражения через каналы телесной деятельности.

В первую очередь не было реального удовлетворения, возникающего из реального желания реальной груди. Мать рассматривает последствия этою с тем же самым одобрением, с каким рассматривала первые проявления этого.