Дмитрий Соколов - Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией

Оксана очень хорошо продышалась на Чакровом Дыхании (динамическая медитация по Ошо, где дыхание и сознание идут снизу вверх по «чакрам»). Во все дни и особенно центральной ночью много времени провела близко с одним парнем – как она рассказывала, это был первый раз в ее жизни, когда она была телесно близка и открыта с человеком, с которым не спала ни до, ни после. Так или иначе, она прошла группу хорошо и бодро, без особых прорывов. Самое интересное и важное началось уже тогда, когда группа закончилась.

В предпоследний день мистерии (в воскресенье) нас замела снегом долгая вьюга, и в маленькую нашу горную деревню не пришел рейсовый автобус. Оксана, по идее, должна была уехать рано утром в понедельник, чтобы попасть на работу, но к автобусу ранним утром не вышла (хотя никто из нас не спал), думая, что он все равно не придет. Напрасно – автобус утром в понедельник был, и на нем успел уехать один из наших участников.

Больше автобусов не было вообще, дороги завалило по пояс, а где и по уши.

В понедельник мы подвели итоги работы и закончили группу. Днем в понедельник Оксана начала очень сильно тревожиться – как же она попадет домой в Симферополь. Еще с одной девушкой она пошла пешком, но та через пару километров испугалась, и они вернулись к нам домой. Тогда у Оксаны началась уже реальная истерика.

«Так здорово я не плакала никогда. Только слезы и вакуум. Горько, навзрыд, взахлеб, просто умываясь отчаянием и бессилием. Плевать, что видят. Плевать, что равнодушны. Плевать, что утешают. Всё против меня. Природа, завалившая снегом. Машина, которая не заводится. Мама, которая не обнимает. Муж, которого выгнала, да так и не разлюбила. Друзья, которые ревнуют друг к другу. Тело, которое может прикасаться к другому, только когда трахается или холдингует психотика на работе. Душа, у которой нет желаний. Серый комок в черепной коробке, который самый главный хуй в лесу. Тремор, из-за которого я почти не ем и ребрами издаю звуки ритм-секции. Матка, которая сама не знает, кого хочет. Все, кому я чего-то там должна… Бляди вы все!!!

Вся в слезах, она выговаривала мне, что никогда, НИКОГДА она не позволяет себе опаздывать, что ее жизнь вся проходит в очень жестком графике (от утреннего автобуса в 8-15 и далее), что она не имеет права отклоняться, иначе ее поглотит безумие (у нее за несколько лет до этого были серьезные психотические эпизоды) или что-то не менее ужасное. Что когда-то она опоздала на несколько часов к папе, и не успела его спасти, он умер (от инфаркта?), и что она никогда себе этого не простит.

Тут у меня щелкнуло: вот оно. Вначале она жила распущенно, и это привело к безумию и – мифологически – смерти отца. Потом она стала на путь гипер-компенсации – жизни по часам и распорядку – и это привело ее в «состояние удивительно серое». И вот теперь Ворон на моих глазах нарушил ей этот распорядок самым жестким образом. Я бы так не решился.

Вьюга уже закончилась, но снега было немеряно. Я попросил у кого-то из деревенских мобильный телефон и пошел заводить машину, чтобы выехать позвонить ее родственникам (мобилка брала тогда только в трех километрах от деревни). Машина долго не заводилась, а когда наконец поехала, через полкилометра застряла (это была «Нива», и это был первое и последнее застревание в ее службе). В полной темноте ее вытащили «Волынью» деревенские ребята, и больше уже никто ничего не пробовал. Мы сели в доме, жарко натопили и стали петь песни.

В Симферополь Оксана попала только к вечеру следующего дня (во вторник). Когда ее маленький сын открыл ей дверь, он сказал: «Ой, мама! А бабушка сказала, что ты умерла!»

За несколько следующих недель ее жизнь круто изменилась. Она «отпустила себя», и результаты оказались прекрасными. Буквально через неделю она прислала нам письмо с описанием, как она пережила «чакровое дыхание наоборот», «по нисходящей». В такую красивую схему она все это построила, конечно, только на следующий день. А в тот день произошло вот что: с утра она постриглась (типа верхняя чакра); потом купила очки (голова, «третий глаз»); потом поехала в парк дышать свежим воздухом (горло); потом подруга подарила ей кофточку (сердце); они поехали в клуб, где вначале вкусно наелись (живот), а потом познакомились с парнями, и вечер закончился отличным сексом (чакра нижняя и предпоследняя); после чего, возвращаясь домой, она почувствовала, как жизнь хороша, и как ей хочется жить (вот это уже чакра первая, основная).

Наверное, через месяц Оксана познакомилась и стала встречаться с человеком, с которым счастливо живет и сейчас. Вместе они родили ребенка. С этим рассказом ее мужа связывают пара-тройка моментов: он участвовал в моей предыдущей мистерии; он начал звонить ей, чтобы познакомиться, в аккурат когда она уехала в Ворон (и звонил каждый день, пока она была там); и еще – что выяснилось вообще гораздо позже – за три года до этого он дрался с тем самым парнем, с которым наша героиня обнималась на мистерии, и дрались они настолько серьезно, что на лице у ее мужа так и остались шрамы от ножа, видные по сей день.

Мистерии – трудное дело. Структурированные группы по сравнению с ними – детский сад. Как хорошо написала участница нескольких мистерий Лена Прудиус, «… конечно, такой стиль работы не предназначен для беспомощной жертвы обстоятельств… Мистерия – это, выражаясь языком туристов, не «единичка» или «двойка» по хорошо утоптанной местности, а, скорее, высококатегорийный поход типа «пятерки» или даже экспедиция в практически неисследованные районы своей души ». Мой опыт прошедших лет мне кажется ценным для собратьев и последователей, тех, кто – всё равно ведь бредут и будут дальше брести – по тем же дорогам налаживания контактов с божествами.

Вот поэтому я вставляю сейчас сюда главу о том, на что обязательно стоит обратить внимание чисто практически. Или о том, что для меня, как для практика, составляет необходимую ткань процесса (не столь необходимую, как то, что описывалось в третьей главе об «атрибутике», но все же).

Красота окутывает мой взгляд. Выбраться из нее невозможно. Вот дверь, она прекрасна. Она состоит из разных плоскостей; в одних она тяжела и неприступна, это камень, непроглядное вещество; в других (в двух других) – она легка почти как ресница. Она распахивается и легонько приплясывает. За ней идет деревянная стена – о, эти узоры, взявшиеся ниоткуда!