Тимур Гагин - Разоблачение магии, или Настольная книга шарлатана

Если великий народный целитель будет рассказывать своим клиентам про "облегчение" в плане выздоровления, то у кого-то могут появиться мысли про туалет. Бессознательное выберет только одно значение.

Сознание обычно понимает совмещения, на этом строится юмор. Наши коллеги и мы на своих семинарах много раз убеждались — бессознательное юмора не понимает. Потому что юмор — это как раз двусмысленность, а бессознательное берет один смысл, который ему кажется наиболее близким к имеющемуся опыту. А уж у кого что ближе…

В этом основная идея цитирования: вы берете другого персонажа и ему в уста вкладываете все, что хотели сказать сами. Вот так просто.

Только не смотрите сурово на собеседника, напрягаясь, чтобы он "понял". Расслабьтесь и говорите "вообще".

Однажды мы были на семинаре у Дэвида Гордона. А Дэвид Гордон — один из тех немногих по сей день живых людей, кто непосредственно и много — не просто учился у Милтона Эриксона, а изучал его работу. В частности, много изучал работу по метафорам (байкам, притчам, историям, иносказаниям).

И мы обратили внимание на одну интересную вещь — практически на каждый вопрос Дэвид Гордон отвечает метафорой. Его спросишь, сколько лет он занимался изучением опыта своих коллег, а он начинает рассказывать, как когда-то в детстве он жил в пустыне, ловил скорпионов, лазил под камни и узнавал новое и учился совмещать осторожность с интересом. Рассказывал он и совершенно замечательную историю, как когда-то в детстве, в школе у них были научные соревнования — что-то вроде лабораторных работ — между учениками. Им позволяли выбрать темы заранее, учителя говорили, мол нужно выбрать именно то, что тебе сейчас интересно, и это поможет в будущем. Но, рассказывал Дэвид, в классе был мальчик, про которого все точно знали, что все равно он победит. Он всегда был самый умный. "Знаете, — рассказывал Дэвид, — в классе всегда есть самые умные, к которым и отношение соответствующее. Мы это уже все знали и поэтому делали не ради победы или учителя, а делали уже ради собственного интереса. Или чтобы побыстрее отделаться. И я взял что попроще: хорошо описанный в учебнике эксперимент над червями. Их, дескать, как ни режь, они регенерируют: вот такие серьезные возможности самовосстановления заложила природа. Разрежешь пополам — будет два червяка, разрежешь на 3 части — будет больше". И поскольку надо было заранее этот эксперимент провести, Дэвид заказал червяков, а когда ему привезли, он их накрошил в специальную чашку и оставил там: чтоб размножались. Через день-другой они как-то пахнуть стали и особо не размножились. Ну, вы же понимаете, полезно еще и инструкции читать внимательно. А время уже поджимает, новых червяков уже не закажешь, скоро надо сдавать. Дэвид Гордон рассказывает, что несколько приуныл. У него, кстати, дедушка из Одессы. Дед его учил напористости, целеустремленности, умению ставить цель и двигаться к ней. Однако Дэвид едва не смирился с тем, что его эксперимент не получится. В доме родителей Дэвида стоял большой аквариум. А сам он очень любил лазать по разного рода потайным и секретным местам. Вот и в тот раз он тоже лазил где-то и вошел в комнату, где стоял аквариум, не включая свет, с красным фонариком. И вдруг рыбки в аквариуме начали во все стороны метаться. Дэвид включил свет — они перестали. Дэвид заинтересовался. Выключил свет, поднес фонарик — рыбки опять мечутся. Убирает фонарик — перестают. Включает свет — перестают. Включает фонарик и свет — не мечутся. Без света с красным фонариком мечутся. Однако, стал наклевываться научный эксперимент. Другие фонарики, другие цвета, другое время суток. Стало по-настоящему интересно. В день презентации проектов Дэвид отправился в школу с аквариумом. И с разноцветными фонариками. Тот самый умный мальчик выбрал себе в качестве проекта ДНК. У него были огромные распечатанные плакаты, макеты спирали, выписки изо всех энциклопедий. В общем, большую часть стены занимала только его работа. Конечно, он должен был победить. Все построились, уже зная, кто выиграет. Вдоль проектов двинулась комиссия ученых мужей, рассматривая и расспрашивая. С червяками около восьми проектов оказалось — у них-то все получилось. Когда подошли к Гордону, он подробно рассказал, что с зеленым фонариком — не мечутся рыбки, и с синим — не мечутся. При свете не мечутся, а с выключенным светом и красным фонариком — мечутся рыбки в аквариуме. Словом, Дэвид победил. Аргумент ученой комиссии был прост: "копирование — плохо; поиск нового — хорошо". Эксперимент Дэвида был единственным "не из книги". Дэвид еще много чего интересного рассказывал, притчи в основном. И эта история тоже была ответом на какой-то вопрос. Кто его помнит, этот вопрос, после того как вам уже такое ответили! Способность Дэвида к творчеству просто поражает. К нему прямо на ходу приходят идеи, он их записывает, проверяет. Он знает много языков, и кстати говоря, это очень освобождает от власти слова, потому что если знаешь много разных языков, ты уже понимаешь, что есть отдельно мир, а отдельно — его названия. Вот такая история.

Понятно теперь, что такое перекрывание реальностей?

Перекрывание реальностей — это усложненный вариант цитирования. Когда вы рассказываете о том, как кто-то вам рассказывал, что кто-то ему рассказывал, при каких обстоятельствах он слышал, как кто-то рассказывал то-то и то-то… (по пути встраиваете еще рассказы) — то, о чем точно вы говорите в данный момент времени, бывает очень сложно понять.

Кто говорил? Кому? Что? Когда?

Цитирование попроще. Там маскировка одноуровневая. Вот — якобы автор. Вот — якобы его слова. При использовании перекрывания реальностей конкретные слова внушений практически отрываются от контекста и потому особенно надежно порождают нужные образы. Потому что контекст уже неясен.

Перекрывание реальностей чем-то напоминает сцеживание через многослойную марлю. Словесные контексты переплетаются, и основные образы просто отделяются, оказываются осмысленными фигурами на фоне "белого шума". Шум, понятно, нужен для отвлечения сознания.

Сознание с трудом удерживает, что "ехал в поезде с солдатом, который служил с матросом, у которого был дед, служивший еще при царе и был знаком с… который рассказывал…"

Если вас интересует амнезия — все начала полезно завершать как бы вкладывая один контекст в другой, тот (вместе с уже вложенным) — в третий и так далее. Надо, чтобы сообщение-внушение оказалось настолько оторвано от сегодняшнего дня, чтобы сознание собеседника ни в коем случае не препятствовало — ведь речь идет не просто о ком то, а вообще уже непонятно о ком когда-то. В конце хорошо бы сделать не относящееся к делу итоговое замечание, возвращаясь к тому, откуда вы когда-то начали: "Так тот солдат, о котором речь-то, все время курил. Ну когда научатся нормальные вагоны делать?!" Попутно вы ненадолго организуете собеседнику небольшую дезориентацию в пространстве и времени, что способствует замешательству, депотенциализации, трансу и в конечном счете амнезии. Пока Сознание человека не понимает ни где, ни о чем речь, ни когда, бессознательное принимает совершенно конкретные указания.