Надежда Фёдоровна Калина - Лингвистическая психотерапия

Содержательно описать трансформацию психической реальности клиента в процессе психотерапевтического взаимодействия можно лишь на конкретных примерах. Поэтому в данной главе представлены фрагменты реальной терапевтической работы автора в течение нескольких сеансов с одной и той же клиенткой. Комментарии по мере необходимости снабжены более или менее развернутыми интерполяциями теоретических принципов и методических основ предлагаемого подхода.

Общая характеристика ситуации, в которой клиентка, женщина 35 лет (назову ее Ларисой) обратилась за психотерапевтической помощью, такова. Лариса – довольно успешный бизнесмен, ей с мужем принадлежит сеть баров и ресторанов в курортной местности. Это деловая женщина, умная и внешне привлекательная, она хорошо одевается и вообще следит за своим видом, заботясь о производимом впечатлении в любых, даже не особо социально значимых ситуациях. Замуж вышла в двадцать лет, у нее семилетний сын Павлик; муж Виктор старше ее на четыре года. Поводом для обращения послужило резкое ухудшение отношений с мужем, которого Лариса ревновала, подозревала в супружеской неверности и обвиняла в том, что он плохо справляется с обязанностями делового партнера. Она имела лишь самые общие представления о психотерапии, обратилась ко мне по совету приятельницы, искренне убежденная в том, что психоаналитик является таким же необходимым аксессуаром бизнес-леди, как мобильный телефон или отдых в Испании.

Начало терапевтической работы было следующим:

К (клиентка):Я буду говорить сразу о самом главном – думаю, что муж мне изменяет. То есть, я боюсь, что он уже давно имеет кого-то на стороне. Я давно подозревала, что больше ему не нравлюсь, а тут случился этот случай… Я случайно догадалась, когда он сказал, что хочет уехать в санаторий один. Перед этим он все время намекал, что надо отдохнуть, и обязательно куда-нибудь уехать. И потом все случилось на день святого Валентина, хотя странно, что он там пробыл всего два дня, а собирался на целую неделю. Понимаете? Он говорил, что уезжает на неделю, что у него усталость, а вернулся почти сразу. Так что я теперь не знаю, что думать как на самом деле. Самое главное – он ничего сказать не может. Что мне теперь думать?

Т (терапевт):Расскажите сначала подробнее, что же произошло на день святого Валентина, а потом – что Вы думаете об этом.

К (клиентка):Муж хотел поехать в санаторий, один. Говорил, что ему хочется отдохнуть, усталость накопилась – как будто я не устала. Я предлагала – давай отдохнем всей семьей, уедем на неделю перед началом сезона, возьмем Павлика, Вельвета. Но он говорил, что один. А потом у меня все время спрашивал – когда день святого Валентина; это праздник влюбленных, Вы знаете?

Т:Знаю, но продолжайте рассказывать.

К:Ну вот, теперь Вы знаете. (Пауза). А я не знала, что и думать. Он вернулся через два дня, хотя уезжал вроде бы на неделю. А теперь я все время боюсь – вдруг опять такое случится. А Вы как думаете?

Комментарий. Анализируя этот фрагмент, можно отметить следующее. Во-первых, клиентка хочет, чтобы эпизод с поездкой в санаторий был случайным, всячески акцентирует – "случился этот случай". Лариса не обладает устойчивым концептом отношений с мужем, она "не знает, что ей думать" и вообще мало что знает о том, что происходит на самом деле. Рассказ очень сбивчивый, логика изложения постоянно нарушается, то же самое происходит и с логикой смысла. Налицо также семантическая спутанность понятий "знать" и "думать", дуализм их употребления (с выраженным аграмматизмом – "не знаю, что думать как на самом деле") позволяет сформулировать такую гипотезу: Глаголы "знать" и "думать" маркируют различные формации дискурса, с помощью которых клиентка удерживает себя от четких и ясных представлений о происходящих событиях. Поэтому терапевт выбирает стратегию противопоставления формаций, чтобы обеспечить "переход" от одной из них к другой.

Т:Я думаю, что Вы знаете намного больше о том, что произошло в канун дня святого Валентина. Кроме того, у Вас, наверное, есть какие-то догадки, но Вам трудно рассказать о них, хотя и хочется.

К:Да, Вы знаете, знаю. Я как-то слышала, что у него есть какая-то девица, из Москвы. Она, видно, приезжала – отсюда и вся эта история. Видно было, как он нервничал, ждал. Потом вдруг схватился и поехал, а потом почти сразу же вернулся. Да что там…И раньше такое бывало, особенно, когда я болела.

Т:А что случилось и чем Вы болели?

К:У меня было воспаление в полости рта… Ну, и запах плохой. Я перешла временно в комнату на втором этаже и там спала, а муж мне как-то говорит – почему бы тебе тоже не завести кого-нибудь, если хочется. Столько молодых длинноногих девиц, да и парней хватает.

Т:Как связаны эти эпизоды? ( Конкретизирующее уточнение )

К:Так ведь Виктор сказал то же самое, когда я расспрашивала его о поездке в санаторий. Сказал, что вокруг столько "длинноногих кобыл", молодых и красивых. И что я тоже могу себе кого-нибудь завести.

Т:То есть муж фактически признался в измене?

К:Ну да.

Т:И Вы знали об этом, но надеялись – вдруг это не так?

К:Да нет, я было уверена… была уверена. Я знала, что это правда так было, хотя ничего такого… ничего плохого я не делала.

Т:А муж?

К:А Виктор говорил, что я за собой не слежу – вот все и отсюда. Что я плохо выгляжу. Вернее, плохо все. Знаете, что он начинает говорить – я ничего не могу. Он так может повернуть, все себе на пользу. Как бы это сказать? ( задумывается ) Плохо все как-то получается, разве нет?

Комментарий. Здесь дискурс клиентки становится сильно сбивчивым. Однако латентная семантика (скрытые смыслы, о которых "не хочется говорить", и негативные оттенки самоконцептуализации), равно как и бессознательная идея высказанного совпадают – "(вдруг) я плохая?"Клиентка одновременно и отрицает это (явно), и соглашается с этим (скрыто), и надеется, что терапевт в это не верит. Бессознательный уровень определяется идеологически как "я плохая, так что у мужа есть основания мне изменять", а интенционально – "ведь Вы же не считаете меня плохой?" Перед терапевтом, таким образом, стоят две задачи: во-первых, поддержать клиентку, объяснив, что его профессиональная позиция является безоценочной, во-вторых – эксплицировать преконструкт "раз я плохая, то муж имеет право мне изменить".

Кроме того, здесь начинается формирование совместного семиотического пространства, обусловленного трансферентными ожиданиями клиентки. Интерпретировать стремление быть хорошей в глазах терапевта как связанное с переносом пока рано, но и оставить без внимания желание поддержки тоже нельзя. Эту интенцию нельзя игнорировать (первый сеанс), но и не стоит поддерживать – клиентка явно готова удовлетвориться фатической поддержкой в духе "ах, он такой-сякой, а Вы бедняжечка". Поэтому терапевт выбирает стратегию отсроченной аналитической фрустрации и начинает с выявления бессознательной идеологемы "раз он изменил – значит, я плохая".