Надежда Фёдоровна Калина - Лингвистическая психотерапия

Т:Хотя Вам этого не хватает, Вы не привыкли полагаться на мужа, рассчитывать на него. И поэтому он нашел себе дурочку в Бахчисарае?

К: Ну, это мы еще посмотрим . ( Очень важное сообщение, которое терапевт, к сожалению, проигнорировала. Оно встречается в дискурсе несколько раз, и уже поэтому должно было привлечь внимание терапевта ). Посмотрим еще… Посмотрим, кто будет плакать в конце концов.

Т:Вы не хотели показывать мужу свою слабость и то, как Вас задела его измена? Поэтому Вы не плакали в беседе с ним, хотя плачете сейчас, пересказывая этот разговор?

К: Я не собираюсь ему этого… ничего показывать. И не собираюсь ничего слушатьбольше.

Т:Вы не будете показывать мужу, что любите его и что он Вам нужен?

К: Я собираюсь сама увидеть!

Т:Что Вы хотите увидеть?

К: Я не знаю. Посмотрим. ( Долгая пауза ). Я не собираюсь демонстрироватьсвою слабость. Мне не нужны ничьи утешения.

Т:Если Вы выскажете мужу свою потребность в любви, значит, продемонстрируете слабость?

К:Не знаю.

Т:Он не поймет этого и не оценит? Он монстр?

К:Конечно. ( Смеется ). Ну, мы еще посмотрим, кто кого!

Комментарий. И приведенные выше, и несколько дальнейших высказываний терапевта исходили из интерпретации, что Лариса боится обнаружить перед мужем свои истинные экзистенциальные потребности – в любви, поддержке, понимании. В действительности же фраза "мы еще посмотрим" в качестве полной речи выражала конкретное намерение клиентки увидеть самой другую женщину своего мужа. Это намерение было неосознаваемым, но устойчивым и сильным. Поэтому клиентка отбрасывала любые интерпретации в этой области, бессознательно сосредоточившись на планировании и выполнении задуманного. В конце концов терапевт поняла, что часто повторяющиеся обороты "не собираюсь слушать" и "это не главное" относятся не к мужу, а к конкретной ситуации на сеансе. Терапевт высказала эту догадку и снова получила ответ "Да, но не в этом дело". Сеанс закончился, а при следующей встрече клиентка начала рассказ с красноречивой реплики:

К:Ну, наделала я делов. Вы будете сердиться, но я это сделала.

Т:Что именно?

К:Съездила в Бахчисарай и посмотрела на эту Лену. И поговорила с ней. Знаете, я много чего увидела и поняла, но, как всегда, не удержалась и сделала кое-что лишнее.

Лариса тщательно рассказала о встрече с Леной. Она нарисовала полностью негативный портрет глупой, корыстной, внешне непривлекательной и внутренне пустой девицы, у которой нет даже выраженного интереса к отношениям с мужем клиентки. Лариса много раз подчеркивала, что ее соперница аморфна и пассивна, ничего из себя не представляет, что это просто "комок вялого, непропеченного теста" и т.п. Ее рассказ был содержательным, очень эмоциональным и подробным, но вполне связным и цельным, последовательным и логичным. По мере слушания у терапевта возникал классический для структурно-аналитической парадигмы вопрос "Che vuoi?" ("Чего ты хочешь?"), иначе – "Ты говоришь мне это, однако чего ты хочешь, что ты имеешь в виду?"

Опыт показывает, что чрезмерная тщательность рассказа клиента, обилие в нем мелких подробностей почти всегда маркируют разрыв между высказываемым и высказанным: дискурс "о чем-то конкретном" несет важное сообщение на другую тему [37] В терминах теории речевых актов этот разрыв можно обозначить как различие между локуцией и иллокутивной силой высказываемого. . Вопрос "Зачем клиентка рассказывает это?" настоятельно требовал ответа. Этот ответ мог бы пролить свет на желание Ларисы; не на явно артикулируемое желание принизить соперницу, изничтожить ее и при помощи такого "магического уничтожения" уничтожить саму проблему, но на латентное бессознательное желание, о котором ей самой ничего не известно.

Бессознательное желание обнаруживает себя только посредством вытеснения, в форме истерического требования, логика которого примерно такова: я требую от тебя нечто, но на самом деле я требую, чтобы ты отверг мое требование, поскольку я хочу совсем другого! В реальном дискурсе это выглядело следующим образом:

Т:Лариса, Вы очень подробно рассказали мне о том, как Лена выглядит, привели немало образных сравнений, ассоциаций – и все-таки снова и снова возвращаетесь к интерпретации того, что она из себя представляет.

К:Я просто хочу, чтобы Вы составили себе правильное мнение. Она действительно настолько ничего из себя не представляет, что даже удивительно, что Виктор в ней нашел. Это же просто размазня какая-то!

Т:Я это поняла.

К:Нет, Вы не понимаете! Тут дело не в том, что она – полное ничтожество… Вы бы видели эти сальные, немытые космы, нос картошкой, ноги неопрятные, грязные. Полное убожество! Я только на нее глянула – и вся моя злость куда-то делась. Кроме гнева на мужа, конечно. И вот на это он польстился? Да мне ее даже жалко стало – сидит, трясется, ничего сказать не может. Физиономия тупая, сонная – так и хочется встряхнуть ее хорошенько.

Т:Вам хотелось ее встряхнуть?

К:Нет, Вы знаете, мне хотелось сделать другое. Мне хотелось посадить ее в машину, привезти в Севастополь, показать ей наши рестораны, фирму, дом и сад, фотографию сына и сказать: "Вот это все мы создали с мужем, мы создавали это больше десяти лет, а ты хочешь все разрушить?" Но когда я увидела, что она такое… Так можно было бы вести себя с женщиной умной и гордой, а ей я в конце концов дала два рубля на такси, у нее даже не было денег, чтобы домой добраться.

Т:А откуда она должна была добираться домой?

К:Ну, Вы знаете, мы с ней долго разговаривали в кафе, потом поехали за город… Она за день выпила две бутылки шампанского. Мы сидели за столиком, так молодые люди, ее ровесники, на нее и внимания не обращали, а ухаживали только за мной. Причем один из них оказался другом ее приятеля, того, за которого ей бы хотелось выйти замуж, она мне потом рассказала.

Т:Так Вы провели с ней целый день?

К:Ну да. Я вечером приехала домой и сразу залезла в ванную, просидела там часа два – такой грязной себя чувствовала. Ну, Вы понимаете… ( Долгая пауза. Затем Лариса разражается истерическими рыданиями, плачет долго и безутешно ). Все это, конечно, ужасно, я даже не хотела Вам говорить.

Т:Почему?

К:Я прекрасно понимаю, какую глупость сделала. А после этого, когда муж приехал с работы… Вы не поверите – я выпила целую бутылку водки, не пол-литровую, а ноль семьдесят пять. И даже пьяной не была… то есть сначала. Это была безобразная сцена… Помню, я кричала так, что прибежал из гаража охранник. Не знаю, что Виктор делал, помню только, что он спрятал все ножи на кухне. В общем, все пошло в разнос. ( Снова плачет )