Борис Братусь - АНОМАЛИИ ЛИЧНОСТИ

Б. Г. Ананьев писал по этому поводу, что в единой структуре человека характеристика субъекта деятельности так или иначе взаимосвязана с характеристиками человека как личности Однако совпадение личности и субъекта относительно даже при максимальном сближении их свойств 72.. Другой психолог, В. Г. Норакидзе, справедливо подчеркивает, что утверждения "личность есть субъект деятельности" и "личность проявляет себя в каждый данный момент как субъект деятельности" вовсе не равнозначны, не эквивалентны между собой 73..

Отсюда, в частности, ход к типологии личностей: ведь, к примеру, на одной и той же бытийной, деятельностной основе могут возникнуть существенно разные нравственно-ценностные построения и развитая система значений может сочетаться с низким смысловым уровнем (эгоцентризм, группоцентризм).

Надо сказать, что именно понятие "опосредствование" было первоначально центральной характеристикой деятельности у Л. С. Выготского и А. Н. Леонтьева 79.. В дальнейшем этот момент был несколько затушеван, а деятельность в ряде трактовок стала представляться как самодовлеющая психическая реальность. Видимо, как реакцию на такого рода перегиб можно рассматривать некоторые недавние выступления в научной печати по поводу понятия "ведущая деятельность". А. В. Петровский, например, считает, что это понятие вообще лишено достаточных оснований, поскольку определяющим для развития является не какая-либо ведущая деятельность, а тип взаимоотношений личности, которые складываются у нее с референтными группами и лицами 80.. Такое противопоставление кажется, однако, излишне категорическим. Два понятия — "смежличностное общение" и "деятельность" (что показано в самих работах А. В. Петровского и его сотрудников) — не только не противополагаются, но прямо подразумевают друг друга, поэтому ведущая (т. е. наиболее соответствующая, лидирующая для данного возраста) деятельность во многом задает круг референтного общения, равно как этот круг видоизменяет характер данной деятельности.

Другое дело, что нельзя сводить все многообразие и взаимозависимость форм активности -только к одной ведущей деятельности "Ведущая" не должна пониматься как "подавляющая". Именно забвение этого момента, считает К. А. Абульханова-Славская, привело к тому, что в некоторых психологических исследованиях личностная активность оказалась сведенной к ведущей деятельности 81.. Но, на наш взгляд, с водой выплескивается и ребенок — ценнейшая идея стержневого вида, типа деятельности, с которым связывается, ассоциируется соответствующий возрастной этап и отнятие, отсутствие которого было бы фактическим лишением человека детства или зрелости. И разве в последних случаях это не будет игра и труд, т. е. деятельности не рядовые, а именно ведущие для соответствующих этапов жизни? Ну а то, что в "производстве" этих деятельностей важнейшую роль играют общение, социальные институты, референтные группы, другие формы активности и т. п., разумеется, безусловно, верно. Иными словами, то, что ведущая деятельность формируема и зависима, пусть даже производна от многих обстоятельств, не умаляет ее значения и не устраняет необходимости ее учета и рассмотрения.

Надо ли говорить, что "проход" этот практически никогда не напоминал собой легкой, увеселительной прогулки. "Жизнь прожить — не поле перейти",— говорит пословица, подчеркивая сложность и тяжесть реальных путей человеческой жизни.

Этот принцип хорошо иллюстрируется следующей американской пословицей: "Расскажи мне, и я забуду, покажи мне, и я запомню, вовлеки меня, и я пойму".

Когда мы говорим о воспитателе, то невольно подразумеваем нравственное, облагораживающее начало, но нелишне заметить в контексте данной книги, что помимо воспитания позитивного, положительного существует и воспитание негативное. Так, мы увидим ниже, что в случаях аномального развития человек, например, не просто привыкает к алкоголю, регулярному пьянству, но часто активно к нему кем-то приобщается (в данном случае — "негативными воспитателями"), вовлекаясь в так называемую алкогольную компанию, усваивая через ее лидеров ценностные установки и особое, "алкогольное" смысловое видение мира.

Отметим, что периоды преимущественного принятия или отторжения тесно связаны с вышеобозначенными циклами деятельности: в переходных потребностно-мотивационных, поисковых состояниях проницаемость для влияния других быстро возрастает, в периоды же стабильного развития деятельности, относительного равновесия операционально-технической и мотивационно-смысловой сфер степень этой проницаемости всегда заметно меньше.

Заметим, однако, что и в случае образования такой совместной деятельности, возникшего общего смыслового поля воспитательное, преобразующее личность воздействие искусства имеет известные пределы и ограничения. Пределы эти обнаруживаются уже за дверью театра, когда зритель возвращается в привычный ему мир жизни, в мир его субъективных деятельностей, их иерархии, накатанных смысловых отношений и установок. И тот, кто только что сочувствовал Гамлету (а в театре это делают практически все), ведет себя как Полоний или даже Розенкранц. Искусство растормозило, всколыхнуло, показало возможность нового видения мира, пусть даже — по Аристотелю — очистило (катарсис) человека, но если все это не будет подкреплено его дальнейшей конкретной деятельностью, его жизнью, трудом и подвигом его бытия, эффект окажется временным, собственные смысловые образования останутся почти не затронутыми. Еще В. Джеймс приводил в пример барыньку, которая проливает в театре слезы над страданиями простолюдина, в то время как ее кучер стынет на морозе у театрального подъезда.

Кстати, постулируя феномен несовпадения с самим собой, М. М. Бахтин говорит, в строгом смысле, не о личности, а о человеке: "Человек никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить формулу тождества: А есть А" 3.. Эти слова по сути целиком согласуются с Марксовым определением человека как безмасштабного существа.

Новый мир. 1985. № 1. С. 261. К приведенным словам добавим лишь, что не следует думать, что открытия писателей делают излишними все дальнейшие наблюдения и описания рассмотренных ими личностных аномалий. Напротив, без этих дальнейших скрупулезных научных наблюдений объективность сделанных открытий не была бы подтверждена, не говоря уже об анализе многих сторон, которые остаются в тени писательского видения. Все это требует не смешивать продукцию писателя и, скажем, психиатра в отношении описаний даже одних и тех же явлений (ниже мы будем специально говорить о специфике психиатрических наблюдений).