Михаил Шойфет - Нераскрытые тайны гипноза

Первый итог был таков. Скептически настроенные комиссионеры всех деслоновских пациентов (у которых результат был положительный) приняли за ипохондриков, за людей легковерных, склонных к чудесам, верящих во флюид. Важных особ, принимавших участие, посчитали за подкупленных обманщиков.

Опыты продолжались. Деслона попросили намагнетизировать чашку для питья, чан и одно из деревьев в саду Пасси. Одним пациентам было предложено выпить из чашки, другим — прогуляться по аллее, третьим — подойти к чану. Примечательно, когда больным не сообщали, что дерево, чашка с водой или чан намагнетизированы, никаких реакций не возникало. Но стоило об этом сообщить или самому Деслону дать чашку, как многие впадали в какое-то загадочное состояние, даже не приближаясь к намагнетизированному дереву или едва касаясь чашки. Если больные были уверены, что находятся у источника магнетической силы, они испытывали влияние, даже когда их с завязанными глазами подводили к ненамагнетизированному дереву или чану. Один 12-летний мальчик был отведен к абрикосовому дереву, которое выдавали за намагнетизированное. В результате у него возник кризис, он оцепенел, и его вынуждены были положить на траву.

Опыты дали основание постановить, что испытуемые, верящие в животный магнетизм, его осязают, неверящие — нет. Несмотря на мнение Б. Паскаля о том, что «вера говорит иное, чем наши чувства, но никогда не противоречит их свидетельствам», было решено продолжить опыты, но поставить их так, чтобы исключить влияние веры, дабы определить значение животного магнетизма, так сказать, в чистом виде.

За дело взялись сами академики и в серии, состоящей из 15 опытов, провели комбинированные эксперименты: «Мы то завязывали глаза испытуемым, то нет, то магнетизировали, то нет. Одной даме, что чувствовала на себе влияние животного магнетизма без повязки, завязали глаза и неприметно магнетизировали область живота и спины. Она почувствовала жар в желудке и боль в обоих глазах и в левом ухе. После того как повязку развязали, магнетизирующий приложил обе руки к ее бедрам. Она стала жаловаться на жар и впала в обморок. Когда она пришла в себя, ей снова завязали глаза и сказали, что будут ее магнетизировать. К ней никто не приближался, между тем она заявила: „Чувствую жар, боль в глазах, тепло в желудке и прочее“. По прошествии четверти часа ее стали незаметно магнетизировать в области живота: жар в спине и пояснице пропал, и прошла головная боль. У другого испытуемого, несмотря на завязанные глаза, одно лишь доверие к магнетизму вызвало тепло в животе, тяжесть в голове, и вскоре он начал дремать. Железная палочка, направленная на его лоб, вызвала возбуждение. Когда повязку сняли, покалывание лба ощущалось, надели — прекратилось».

Приведем протокольную запись нескольких экспериментов.

8-й опыт. Назвавшись Деслоном, один из членов комиссии магнетизировал почти слепую женщину, которой вдобавок завязали глаза эластичной повязкой. Спустя три минуты она почувствовала сильный озноб, боль в затылке и руках, мурашки в кистях рук; она оцепенела, затем всплеснула руками, встала со стула и затопала ногами.

9-й опыт. Девица с расстроенной нервной системой была подвергнута магнетизации с открытыми глазами. Ее уверили, что Деслон, находившийся в комнате за закрытой Дверью, намерен ее магнетизировать на расстоянии. Едва она села на стул, как почувствовала озноб, спустя минуту стала стучать зубами, затем все ее тело затопил жар, на третьей минуте дыхание участилось, тело прогнулось вперед и задрожало. Раздался такой стук зубами, что слышно было со двора. В протоколе этого опыта записали: «Никто к больной не прикасался, ее магнетизировало собственное воображение».

12-й опыт. 20-летняя женщина, которая на предыдущем сеансе лишилась речи, ничего не чувствовала ни от мнимой, ни от реальной магнетизации. Но, когда ей завязали глаза, воображение тут же «очнулось» и голова отяжелела. Дама попросила, чтобы Деслон поднес палец к ее носу, как он это делал прежде, когда она онемела. Меньше чем за минуту она лишилась дара речи. Пытаясь заговорить, она напрягалась изо всех сил, но тщетно — слышался только сип.

14-й опыт. Вместо двери, разделяющей две противоположные комнаты, вставили раму, оклеенную двойной бумагой. Пригласив девицу — швею, которая в предыдущих опытах хорошо поддавалась магнетизму, Деслон через бумажную раму магнетизировал ее в течение получаса. Все это время девица весело разговаривала с обществом и отвечала на вопросы. Оказалось, что она ничего не чувствовала. Тогда Деслон вошел в комнату и принялся ее магнетизировать непосредственно. Через три минуты появились тяжелое дыхание, рыдание, стук зубов, жестокая головная боль. Она топала ногами, заламывала руки. Деслон объявил: «Опыт окончился». Одного этого слова было довольно, чтобы девица вернулась в нормальное состояние.

И вот итог. Комиссия объяснила все явления следствием «воображения, подражания и прикосновения». Эти три агента несли на себе всю тяжесть ответственности за магнетические феномены. В отчете 11 августа 1784 года говорится: «Воображение без магнетизма вызывает реакции. Магнетизм без воображения не вызывает ничего» [48] Les verdict des Academies des Sciences et de Societe Royale de Medicine. Paris, 1784. . Отсюда следовало, что магнетизма не существует, а реакции вызывает одно лишь воображение больных. Воображение трактовалось как восприятие чего-то нереального, несуществующего. Членов комиссии понять можно, они ведь искали следы физического флюида. Но поскольку им не удалось ни увидеть, ни потрогать, ни попробовать его на вкус, они констатировали, что его не существует. А раз так, то и о его пользе для больных разговор вести бессмысленно.

По поводу заключения комиссии Курт де Гебелен, которого Месмер в 1783 году избавил от целого букета болезней, резонно заметил: «Если воображение — такое могущественное целебное средство, если оно так действенно, то почему же вы не овладеете им; почему это средство так сильно в чужих руках и так слабо, когда вы сами пользуетесь им; почему доверие, которое к вам питают магнетизируемые, не воспламеняет их воображение; почему вы посредством этого воображения, этой естественной природы и ваших глубоких знаний не достигаете таких же воздействий, какие приписываете этой природе и фантазии; наконец, почему достигаете вы меньшего, несмотря на такое обилие средств» (Gebelin, 1784, р. 40). Еще задолго до работы комиссии Деслон сказал проще: «Если воображение может излечивать, то почему бы не лечить воображением» (D'Eslon, 1780, р. 47). При современной дороговизне лекарств этот призыв еще более актуален, нежели во времена Месмера. Но беда в том, что для этого как минимум требуются психологические знания, которых часто нет у многих врачей, поэтому они считают вздором все то, что нельзя обернуть в бумажку или закупорить в бутылку. Так или иначе, высказывание Деслона можно считать началом психотерапии.