Павел Эрзяйкин - Ваши дети – не ваши дети

Я не запрещаю сыну смотреть телевизор или играть в компьютер, но потом узнаю, что он спит на уроках в школе. Я все жду, когда он наиграется и ему надоест, но ему что-то все не надоедает.

Уроки в школе не интересные, поэтому и спит. А насчет «я не запрещаю» – а что вы реально можете запретить? Играть в компьютер дома? Он пойдет в клуб или к друзьям. Вы не можете запретить ему играть – хватит врать себе. Оставьте его в покое с компьютером, и увидите, как быстро он ему надоест. А пока вы «не запрещаете», но стоите у него за спиной и ждете, когда ему надоест, – ему никогда не надоест. Человек чувствует свою значимость, когда знает, что мы его ждем и, пока ждем, своею жизнью не живем. То есть тот, кого мы ждем, важнее нам нашей собственной жизни. От ощущения того, что ты важнее кому-то его собственной жизни, очень трудно отказаться.

Можно ли сына наделять обязанностями по дому? Или исходить из того, что он никому ничего не должен?

Действительно не должен. Вы же его родили не потому, что вам нужна была санитарка, уборщица, помощник в саду или на кухне. Если директивно наделять ребенка обязанностями, он будет ими тяготиться. Нужно создать ценность, чтобы ребенок вовлекся и сам захотел вам помогать. Начать можно, например, так: «У нас в семье у каждого есть свои обязанности, ты уже взрослый, самостоятельный, давай, тоже подключайся. Какую обязанность ты хочешь взять?» Ребенок выбирает то, что ему по силам и что нравится. То есть не просто «должен, вынужден, обязан», родители создают ценность и предоставляют возможность выбора. Это создает у ребенка ощущение причастности, добровольности, новая обязанность воспринимается как свидетельство того, что он уже большой, такой же как папа или как старший брат.

Можно ли платить ребенку деньги за то, что он что-то делает по дому?

Все зависит от того, как в семье заведено. Если маме с папой чистота нравится, но убираться не хочется, то нанимается человек, который делает домашнюю работу, и ему за это платят. В такой семье может случиться так, что подрастает дочь, которой очень нравится прибираться, готовить, и она может сказать: «А давайте я буду делать всю работу по дому?» – «Хорошо, делай». И мы не говорим ей, что раз она наша дочь, то пусть делает все бесплатно. Мы платим ей так же, как платили домработнице. А если в семье и папа, и мама прибираются и готовят, а ребенок согласен помогать лишь за деньги, то объясняем: «У нас так принято, что все делают это бесплатно, а значит, и ты будешь делать бесплатно – и никаких особых случаев».

Моему сыну 22 года, и он не хочет жить отдельно, хотя мы с мужем несколько раз предлагали ему такой вариант. С чего начать, как подготовить ребенка, подтолкнуть его к тому, что чем раньше он начнет жить самостоятельно, тем лучше для него самого?

Подталкивать, сталкивать, бросать с лодки – это не работает. Очень высокомерно говорить, что человека можно научить плавать, столкнув лодки. Не научится. Подталкивание не добавляет самостоятельности.

Не важно, 22 года сыну, 52 или 72. Если он держится за вас, значит, боится жизни, которой он неадекватен. Для него нормальная жизнь – трудности. Проще жить с папой и мамой, которые эти трудности могут решить. И каждый раз, столкнувшись с реальностью, к которой не приспособлен, ребенок будет возвращаться домой, потому что там безопасно, а снаружи – «Москва слезам не верит». Это явление получило название «психологическая кастрация». Про таких говорят «пуповина не отрезана», то есть ребенок не отделен от мамы, она им все еще беременна. И паспортный возраст не играет роли. Вашему ребенку не 22 года, ему всего два, и относитесь к нему, как к младенцу. Но не балуйте его как маленького, а делегируйте ребенку его жизнь, обучайте его жить – делайте все то, что вы не делали последние двадцать лет. Поручайте ему что-то, хвалите за готовность это сделать и не осуждайте за результат. Не задавайте вопросов: «Почему ты такой?» Ответ очевиден: «Потому что вы такие». Задавайте ребенку вопросы: чего ты хочешь? как ты думаешь? что ты делаешь? И не ждите специальных и правильных ответов. Через какое-то время он научиться задумываться и осознавать, что он делает, и пока он не повзрослеет, бесполезно его выталкивать – он может просто погибнуть.

Я как-то наблюдал следующую картину: молодая мама постоянно одергивает своего трехлетнего сына – «перестань», «хватит», «не вертись», «не трогай», «не испачкай…». Эта мама говорила только о том, что ее ребенку делать нельзя, взывала к его совести, пугала тем, что он раздражает окружающих, обещала прибить и так далее. Часто инициативность и активность ребенка пугает и раздражает родителей, поэтому им проще заблокировать эти качества путем наказаний и запугивания, нежели поддержать его.

Мое наблюдение подтверждают результаты проведенного исследования на психологическом факультете Университета штата Айова. Студенты этого университета прожили день с малышом из обычной семьи и зафиксировали 432 ситуации, когда ему сказали «нельзя», «хватит», «перестань», и 27 фраз нейтрального характера. В результате этого исследования была установлена пропорция 16: 1, когда на 16 запретов ребенок слышит всего одну похвалу – это до школы. В школе же работает соотношение 18: 1. То есть число «нельзя», которые слышат дети, с годами лишь растет. А потом родители разводят руками и удивляются: «И в кого только наш ребенок вырос таким нерешительным?»

Сначала родители ждут, когда дети начнут говорить и ходить, а потом делают все для того, чтобы они сидели и молчали. Ребенок изучает окружающий мир, проявляет свою креативность, изобретательность, любопытство, что-то придумывает, чтобы удивить, но родители не умеют удивляться и радоваться – они умеют только пугаться и переносить свой страх на ребенка, ругая его. Родительская правота лежит в основе зачистки любого индивидуального проявления ребенка, то есть всего того, что выходит за рамки их понимания мира, ценностей этого мира, их представлений о «правильно-неправильно», «добро-зло», «хорошо-плохо». Потому и говорят: «Мать пришла – тусовка сдохла».

Я называю это бытовым садизмом, и суть его в следующем: мне не нравится – ты не делай. Родители даже не пытаются понять, чем для ребенка важно его занятие, что он переживает в этот момент, что будет, если он не закончит дело. А между тем не только ребенок, но и любой взрослый с упоением занимается лишь тем, что для него по-настоящему важно, тем, в чем он видит смысл, на что готов тратить энергию. В случае с детьми этим «самым важным» может быть как забивание гвоздя в пол, так и расщепление палочки, независимо от того, насколько мелким и глупым такое занятие кажется взрослому. Через манипуляции с молотком или палочками ребенок познает и исследует мир, но никто даже не пытается этого понять, и взрослые запрещают именно в таком непонимании. Проще сказать: «Нельзя, хватит!» – «А почему?» – «Потому что соседи услышат». Ребенок чувствует, что мнение и самочувствие соседей для родителей важнее него. Ему могут запретить стучать молотком, потому что мама устала, значит, она тоже важнее. Таким образом, мы внушаем ребенку, будто он – причина несчастий родителей и всех окружающих, потому что он их тревожит, беспокоит, не дает отдохнуть.