Виктор Тэрнер - Символ и ритуал

Близнечный алтарь в деревне сооружается в пяти ярдах перед домом пациентки. Его изготовляют из срезанных в лесу веток с листьями, по одной от каждого лекарственного вида, в форме полукруга диаметром около полутора футов. По центру ставят перегородку из веток, разделяя алтарь на два отделения. Каждое из отделений заполняется набором ритуальных предметов. Однако на различных представлениях, которые я наблюдал, верховные жрецы по-разному толковали эти отделения, и выбор предметов зависел от их истолкования. Согласно одному из них, «левостороннее» отделение должно содержать: 1) основание из черного речного ила (malowa), взятого из-под ног пациентки во время Обрядов Речных Истоков, «для ослабления теней, вызывающих вубвангу»; 2) кувшин из черной глины (izawu) с вкраплениями белой и красной, взятых из фаллосообразного калебаса и раковины речного моллюска; 3) в кувшине должна быть холодная вода с кусочками коры лекарственных деревьев. В «правостороннем» же отделении должен находиться маленький калебас с освященным медовым пивом (ka-solu) — питьем мужчин и охотников, употребляемым как священный напиток в охотничьих культах. Этот напиток гораздо более опьяняющий, чем другие сорта пива ндембу, и его «горячительные» свойства считаются подходящими для сексуального вышучивания, характерного для обрядов. Мед также является символом удовольствия от соития (см., например, песню на с. 157). В этом варианте толкования левое отделение рассматривается как женское, а правое — как мужское. Каждое отделение называется chipang'u, что означает «ограда» или «забор», которые обычно окружают сакрализованное пространство, такое, как жилище вождя или его лечебный шалаш. Пациентка обрызгивается лекарством из кувшина, в то время как адепты обоего пола вместе пьют пиво. В этой форме ритуала основной дуализм — сексуальный.

Однако при другом варианте толкования (описан на с. 163) левое отделение делается меньше другого. Здесь проводится оппозиция плодовитость/бесплодие. Правое отделение chipang'u символизирует плодовитость и благорасположенные плодовитые тени, левое отделение предназначено для бесплодных людей (nsama) и бесплодных враждебных теней (ayikodjikodji). Большой глиняный кувшин с украшениями из белой и красной глины помещается в большом отделении, называемом «бабушка» (nkaka yamumbanda) и представляющем поражающую тень, которая некогда была матерью близнецов. Другое отделение интересно для антропологического исследования. В рассказе о соответствующих обрядах (см. ниже, с. 163) есть загадочная фраза: nyisoka yachifwifwu chansama, что буквально означает «бросание бесплодным человеком пучка листьев». Слово nsama — омоним, это поистине мрачный каламбур. Один его смысл — «пучок листьев или травы». Когда охотник хочет добыть мед, он взбирается на дерево к улью (mwoma) и тянет за собой на веревке пучок травы или листьев. Он набрасывает веревку на ветку, зажигает пучок и подтягивает его к улью. Пучок сильно дымит, и дым выгоняет пчел. Почерневшие остатки пучка также называются nsama.

Nsama означает также «стерильный, бесплодный человек», вероятно, в том же смысле, в каком мы говорим о «прогоревшем деле». Черный цвет часто, хотя и не всегда, является цветом бесплодия в ритуале ндембу.

В вубвангу, когда адепты возвращаются из буша с ветками, верховный лекарь обрывает с веток листья и связывает их в пучок, называемый nsama yawayikodjikodji abulanga kusema anyana — «пучок зловредных теней, которым не удалось родить детей», или, короче, просто nsama. Затем этот chimbuki (лекарь) берет калебас (chikashi или lupanda) с маисовым или кафирским пивом и совершает возлияние на nsama, говоря: «Эй вы, бездетные тени, вот ваше пиво. Вы не можете пить пиво, которое уже налито в этот большой горшок [в правом отделении]. Это пиво для теней, у которых были дети». Затем он кладет комок черного речного ила в chipang'u, а на его верхушку возлагает пучок nsama. Говорят, что черная глина malowa «ослабляет навлекаемую тенями болезнь».

Другое различие между двумя формами «содержимого» chipang'u в том, что в варианте, подчеркивающем сексуальный дуализм, позади горшка в левом отделении втыкается стрела острием вниз. Эта стрела символизирует мужа пациентки. Стрелы с этим значением встречаются в нескольких ритуалах ндембу, а выкуп за невесту, который платит муж, называется nse-wu — «стрела». В обрядах, подчеркивающих дихотомию между плодовитостью и бесплодием, стрела не применяется. В последних, по-видимому, бесплодие и близнечество как бы уравниваются, поскольку близнецы часто умирают; слишком много — все равно что слишком мало. Однако в обоих типах обрядов речной ползун molu waWubwang'u пропускается сбоку через вертикально поставленные ветки лиственных деревьев алтаря. Пациентку усаживают на циновку перед алтарем, и ее плечи обвивают лозами речного ползуна molu waWubwang'u, чтобы дать ей плодородие и в особенности много молока. Затем ее равномерно обрызгивают лекарствами, пока то, что я называю «Обрядами Плодотворного Состязания Полов», шумно буйствует на танцевальной площадке между алтарем и домом пациентки. Доброй приметой считается, если лекарственные листья пристают к коже пациентки. Это yijikijilu — «символы» проявления теней вубвангу. Они делают тень в этой близнечной форме «видимой» для всех, хотя и пресуществленной в листья.

Следующий аспект вубвангу, к которому я хочу привлечь внимание, — это кросс-сексуальное вышучивание, отличающее две из фаз ритуала. Здесь мы видим выражение «близнечного» парадокса как шутки или, по словам ндембу, «шутовских отношений» (wusensi), Эти обряды особым образом связаны с разделением человечества на мужчин и женщин и с возникновением полового желания; они подчеркивают различие между полами в форме антагонистического поведения. Тени покойных, по верованиям, дают свои имена и личные качества детям обоих полов и в некотором смысле возрождаются в них, сами же тени между тем пола не имеют. Подчеркиваются их родовая принадлежность к человечеству или, может быть, бисексуальность. Однако живые дифференцируются по полу, и половые различия, как пишет Глюкман, «по обычаю преувеличиваются» [28, с. 61]. В вубвангу ндембу одержимы веселостью парадокса, выражающегося в том, что, чем больше полы подчеркивают свои различия и взаимную агрессивность, тем больше они стремятся к соединению. В период сбора лекарств в буше и до самого конца всеобщей пляски, во время которой пациентку обрызгивают лекарствами, поются непристойные «раблезианские» песни, часть которых подчеркивает конфликт между полами, а часть — является дифирамбами во славу полового союза, нередко определяемого как адюльтер. Ндембу верят, что эти песни «укрепляют» (ku-kolesha) и лекарства, и саму пациентку. Считается также, что они укрепляют зрителей и участников — сексуально и телесно.