Виктор Аллахвердов - Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

«Один организм может вносить модификации в поведение другого организма двумя основными способами». Первый – когда последующее поведение одного из них строго зависит от предыдущего поведения другого, например, «при ухаживании или в поединке». Матурана справедливо полагает, что этот способ к образованию социальной коммуникации не ведёт. Второй связан с тем, что организм каким-то образом особо реагирует на организмы своего вида ( как и почему – неизвестно, но тут Матурана в потоке своих весьма абстрактных построений делает хотя и туманную, но единственную эмпирическую ссылку на приматов и дельфинов, у которых такое выделение, по его мнению, наблюдается ). Поэтому, когда один организм что-то делает, то он автоматически привлекает внимание другого и, тем самым, ориентирует «поведение другого организма на какую-то часть его области взаимодействий, отличную от части, в которую входит данное взаимодействие». Ориентирующее действие одного организма – это действие, не требующее реакции другого организма , однако всё же побуждает ориентируемый организм как-то это действие интерпретировать ( зачем и как?) .

Анатомическая эволюция, в свою очередь, способствует развитию артикуляционного аппарата. Люди начинают пользоваться звуками в своём ориентирующем поведении. Важно, что интерпретация всех ориентирующих действий, в том числе, издаваемых звуков, происходит совершенно произвольно, без каких-либо реальных оснований ( т.е. заведомо ошибочно! ). Говорящий всегда совершает ошибку, ибо «молчаливо полагает, будто его слушатель тождественен ему, а значит и когнитивная область последнего тождественна его собственной когнитивной области». ( Не понимаю: говорящий никогда не считает слушателя самим собой, о какой же тождественности идёт речь? Если же речь идет только о сходстве, то рассуждение Матураны теряет оригинальность, ибо не даёт критериев сходства и возвращает нас к конструкциям Аристотеля ). В терминах Матураны, ориентируемый организм совершает выбор в своей когнитивной области, «не обращая внимания на когнитивную область ориентирующего». Это и есть «основа для любого языкового поведения». Ну, а далее уже всё просто. То, что однажды произошло, будет повторяться из-за стремления сохранить круговую организацию. Поэтому взаимосвязь ориентирующих действий и реакций на них сохраняется. Возникает своеобразная "ко-операция" между организмами. Так, мол, и возникает ложное впечатление, что в процессе ориентирующего поведения передается информация из когнитивной области одного в когнитивную область другого. [262] Матурана У. Биология познания. // Язык и интеллект. М., 1996, с. 95-142.

Уф! Тяжко излагать столь вязкий и абстрактный текст. Попробую ещё раз объяснить, как я понял, о чём идёт речь. Допустим, два организма одного вида нечто делают. Если эти действия физически или биологически зависимы друг от друга (например, распушил хвост в брачный период – привлёк самку или толкнул – упал ), то речь не идёт о социальном взаимодействии (упавший падает как физическое тело, а не как представитель социума). Если они делают нечто, не зависимое друг от друга (например, один прыгает, а второй – сосет лапу), то каждый из них в силу принадлежности к одному виду обращает внимание на действия другого. И принимает эти действия другого за адресованное себе сообщение, хотя на самом деле каждый делал то, что делал, и никакого сообщения не передавал. В дальнейшем, когда один начнёт прыгать, то второй в силу неизбежности круговой организации начинает повторять свои действия (сосать лапу). Таким образом, устанавливается устойчивая связь: прыжок – сосание лапы. При этом организм сам для себя придумывает основания, приведшие к образованию связи. И, хотя у каждого эти основания свои, он приписывает в силу понимаемой принадлежности к одному виду эти же основания и своему партнеру. Чем выше организм находится на эволюционной лестнице, тем больше у него анатомических приобретений, позволяющих реализовывать всё более сложные программы поведения, не вызванные физической или биологической необходимостью, тем больше каждый организм производит независимых действий и тем чаще устанавливаются устойчивые связи.

Мне кажется, что Матурана близок к решению обсуждаемых парадоксов, но его исходные посылки (типа постулата кругообразности) темны и противоречивы. Это не удивительно, ведь для Матураны организм – всего лишь автомат и, разумеется, автомат, не обладающий сознанием. А потому приходится придумывать ни откуда не вытекающие весьма сомнительные допущения, например, о кругообразности взаимодействия. Выступая как наблюдатель собственного поведения, этот автомат способен даже, как утверждает Матурана, строить сугубо индуктивные выводы о своём поведении. Но, как известно, этот тезис эмпиризма опасен. На одной индукции никакой теории не построить, в том числе теории собственного поведения.

Гораздо лучше логически оправданный и крайне оригинальный выход из обсуждаемого круга предлагает Б.Ф. Поршнев. Правда, для реализации своей идеи ему, в свою очередь, требуется огромное число достаточно произвольных допущений, включая, например, существование телепатии. [263] Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. М., 1974. Не буду излагать саму концепцию подробно, тем паче, что ранее она уже упоминалась. Причиной возникновения речевого общения в филогенезе, по Поршневу, стала необходимость для неоантропов каким-нибудь способом защитить себя от суггестивного воздействия людоедов-архантропов. Вот, например, некий архантроп хочет с помощью суггестии подчинить неоантропов, а те в упреждение совершают некое не предопределенное ситуацией действие (Поршнев называл такие действия неадекватными , фактически именно их Матурана называет ориентирующими). Но если у Матураны ни сами эти действия, ни их воздействие на других не получили ясного биологического обоснования (мол, у одного усложняется поведение просто потому, что оно необходимо усложняется, а другой, мол, реагирует, потому что необходимо реагирует), то Поршнев находит им оправдание. Неоантропы осуществляют такие неадекватные действия, которые вызывают непроизвольную имитацию (например, зевание). Зевание ослабляет суггестивное воздействие, чего неоантропы совместными усилиями и добиваются. Практика осуществления контрсуггестии такого рода постепенно образует навык взаимозависимых действий, лишенных в силу своей неадекватности, какого-либо иного содержания, кроме взаимозависимости. Эти действия и являются началом становления речи. Блестящая идея, но несколько смущает ее детективный уклон и отсутствие каких-либо прямых оснований для такого описания взаимоотношения архантропов с неоантропами.