Виктор Аллахвердов - Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

Л. Ельмслев формулирует обсуждаемый принцип следующим образом: «Описание должно быть свободным от противоречий, исчерпывающим и предельно простым. Требование непротиворечивости предшествует требованию исчерпывающего описания. Требование исчерпывающего описания предшествует требованию простоты». [351] Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка. // Зарубежная лингвистика. Вып. 1. М., 1999, с.139.

Переносимость интерпретации на другие тексты (ослабленный вариант проверяемости). Из нескольких возможных интерпретаций более предпочтительна та, которая может объяснить и другие тексты (ситуации, поступки и т.д.), которые до построения данной интерпретации вместе не рассматривались. Всегда можно, например, придумать способ перевода одной какой-либо надписи с этрусского языка на современные языки. Но принят будет такой вариант перевода, который точно позволит переводить и другие этрусские тексты. М. Вебер вводит в анализ хозяйственной деятельности новый ранее в этом контексте не слишком обсуждаемый компонент – анализ религиозных убеждений. Этот ход оказывается эвристичным, поскольку позволяет ему связать эффективность экономической деятельности в протестантских странах с этическими нормами протестантизма.

Стоит помнить, что любые два текста всегда можно связать между собой. Поэтому для подтверждения интерпретации не достаточно просто указать на связь с другим текстом, важно ещё показать, как с помощью этой интерпретации можно вскрыть иной смысл этого другого текста. Ю.К. Щеглов, например, комментирует следующий текст из ˝Двенадцати стульев˝ И. Ильфа и Е. Петрова, где героям в театре ˝Колумб˝ рассказывается о судьбе чаемых ими стульев: «На четырёх стульях – будет сидеть Николай Константинович со своей женой Густой, которая никакого отношения к нашему коллективу не имеет». Шеглов задается вопросом: уж не отголосок ли это ситуации в театре Вс. Мейерхольда? В романе упоминается афиша театра, где написано: «Автор спектакля – Ник. Сестрин». Но именно такой титул Мейерхольд придумал себе для афиш своего театра: «Автор спектакля – Вс. Мейерхольд». Как известно, Мейерхольд «энергично продвигал свою жену З. Райх на главные роли, часто в ущерб другим актерам». И. Ильинский и А. Мариенгоф при этом весьма плохо отзывались о сценических данных З. Райх. А Мариенгоф (не представляя себе ее будущей трагической судьбы) еще и добавляет к ее характеристике: «Щедрая природа одарила ее задом величиною с громадный ресторанный поднос при подаче на компанию». Шеглов намекает: «Не приобретают ли в этом свете особый смысл слова Галкина, Палкина и пр., что режиссер и его жена будут сидеть на четырех стульях?». [352] Щеглов Ю.К. Комментарии к роману «Двенадцать стульев». М., 1995, с.604-609. Нет сомнений, что Ильф и Петров, описывая спектакль в театре ˝Колумб˝, пародируют авангардистские театральные постановки двадцатых годов, в том числе, и постановки Мейерхольда. Но действительно ли прототипом Густы выступает Зинаида Райх? Эта мысль опирается на текст Мариенгофа (мягко скажем, не любившего бывшую жену С. Есенина, о котором он, собственно, и писал свои воспоминания), а не подтверждается этим текстом. Приведенная интерпретация возможна (как и многие другие). Но она не открывает никаких других ранее не замечаемых смыслов. Ю.К. Щеглов чувствует это и потому справедливо называет ее «весьма гипотетичной».

Рассмотрим теперь принципы, аналогичные конвенциональным нормам в эмпирических науках, однако играющих особою роль именно в гуманитарных науках. Смысл настолько субъективен, что по-настоящему объективизировать его можно только в диалоге, ибо только другой человек способен критически оценить, насколько предложенная интерпретация выглядит как осмысленная и способен её усовершенствовать. Поэтому достижение взаимопонимания в гуманитарных науках выступает как критерий для оценки качества концепции. Взаимопонимание, в свою очередь, всегда опирается на согласование разных точек зрения на объект понимания. Но, как хорошо знает любой практикующий психолог, человек понимает только то, что готов принять. Важной нормой гуманитарных наук становится соответствие идеалу . Идеал «даёт нам картину мира не таким, каков он есть, а таким, каким он должен быть согласно нашему желанию ». [353] Бранский В.П. Искусство и философия. Калининград, 1999, с.243. Вот как эту мысль выражает В.И. Слободчиков: «Психология человека должна быть не о том, что есть – как любая наука о природе, а о том, как должно (или – может) быть . … Гуманитарные (человеко-ориентированные) науки должны строиться в первую очередь на аксиологических (ценностных основаниях )». [354] Слободчиков В.И. Очерки психологии образования. Биробиджан, 2003, с.15-16. Обсуждаемое требование вводит в деятельность ученого этические и эстетические нормативы. Психолог, утверждает В.Ф. Петренко, должен выбирать ту модель человека, которая наиболее соответствует его нравственным, этическим критериям. Но научное сообщество как сообщество в целом тоже имеет свои идеалы. Поэтому тексты интерпретируются, опираясь на идеалы, принятые в данный момент всем научным сообществом. Ориентация на разные идеалы ведёт не только к разному толкованию фактов, но и к разному подбору этих фактов. В итоге при смене общественных идеалов учёные каждый раз по-новому рассказывают нам давнюю историю собственной страны. Так, Россия – любительница всевозможных пертурбаций – всё время оказывается страной с непредсказуемым прошлым (но, разумеется, не только Россия). В эмпирических науках конвенциональные нормы необходимы, но они, скорее, носят технический характер и обычно никак не связаны с желаниями исследователей (например, договоренность о принятом уровне статистической достоверности явно не связана с этическими или эстетическими предпочтениями).

Соответствие традициям. Разные историки по-разному классифицировали французское общество времен Великой революции. Историки-марксисты, например, делили общество по классам в соответствии с типологией К. Маркса. Но сами французы того времени описывали общество как разделенное по сословиям, согласно именно этому делению писались законы, устанавливались нормы взаимодействия. Поэтому все историки, какой бы теоретической позиции они ни придерживались, обязаны были так или иначе соотносить свою классификацию с традиционной. Отсылка к хорошо известной традиции помогает перевести новые идеи на понятный язык. Поэтому же, как бы плохо ни относится к существующей классификации психических процессов, но оно любое исследование должно быть переводимо на эту классификационную сетку, иначе научное сообщество не примет его результатов.