Чарльз Тарт - Измененные состояния сознания

Среди представителей власти, желающих легализовать марихуану, были медицинские доктора, юристы, психологи, социологи и даже некоторые религиозные лидеры. Бишоп Пайк (Bishop Pike), например, предложил релегализацию. В передовице «Ланцеты», британского медицинского журнала 1963 года, не было названо ни одной достойной причины, почему следует запретить марихуану, но имелись веские аргументы, почему ее нужно легализовать (Irwin, 1966).

Большинство представителей власти тем не менее против релегализации марихуаны. Главным образом это правоохранительные органы или политики (например, министр юстиции Калифорнии). Хотя они редко называют аргументированные причины своего упорствования в запрете марихуаны, те, кто пытается это сделать, предлагают либо необоснованные «мнения», либо совершенно ошибочные данные. Было время, когда правонарушители, беря пример с представителей правоохранительных органов, оправдывали свои преступления употреблением марихуаны. Вымысел взаимосвязи между марихуаной и преступлением был подробно описан (если и существует хоть какая-то корреляция, то она негативная — среди пользователей марихуаны статистика преступлений намного ниже, чем можно было бы ожидать (Fort, 1965a, 1965b; Phalen, 1943; Anslinger, 1932; Irwin, 1966; Blum & Wahl, 1965; Boyko, Rotberg & Disco, 1967; Laurie, 1967).

Гарри Энслингер — не из тех, кого можно запугать простыми фактами, включая следующие его заявления перед комитетами Конгресса США, полностью противоречащие друг другу: «Комиссия — ничего, что многие преступники, предстающие перед судом, заявляют, что при совершении преступления находились под воздействием марихуаны и что это оправдание обычно безосновательно и используется ими, чтобы добиться смягчения приговора, — считает, что ссылка на воздействие марихуаны во время совершения любого преступления не должна смягчать меры наказания» (Anslinger, 1932). «Комиссия по наркотикам осознает большую опасность марихуаны вследствие нанесения ею определенного ущерба умственным способностям и факта, что ее продолжительное употребление прямо приводит в психиатрическую лечебницу». Даже без помощи Энслингера аргументы против свободного употребления марихуаны противоречивы и большей частью не способны представить доказуемые факты.

Изучая политические установки к «наркотикам», Блум и Валл (Blum & Wahl, 1965) обнаружили большое расхождение между мотивами для запрета марихуаны.

Некоторые чиновники просто считают, что, хотя марихуана и не так опасна, как алкоголь, общество (и закон) не одобряют ее. Мотивы для запрета марихуаны включают претензии, начиная с той, что она провоцирует криминальное поведение (что постфактум справедливо, поскольку само употребление марихуаны — «преступно»), заканчивая обвинением, что она опаснее алкоголя, поскольку не оказывает разрушительного действия на поведение и поэтому ее сложнее обнаружить.

Многие «экспертные» группы, включая Экспертный комитет по наркотикам, вызывающим зависимость, при Всемирной организации здравоохранения, склонны увековечивать неправильную информацию по марихуане по причине скудных данных (Энслингер многие-многие годы был спикером США в ООН) и консервативного нежелания «смягчить» или изменить прежнюю политику. Но все же за последние несколько лет Всемирная организация здравоохранения сменила свою позицию в отношении марихуаны на более прогрессивную. В 1964 году Экспертный комитет предложил пересмотреть определения типов наркотической зависимости, что и было постепенно проделано. Новое определение «зависимости от каннабиса» было следующим: «1) желание (или потребность) к повторным употреблениям наркотика вследствие его субъективных эффектов, включая ощущение обогащения возможностей; 2) небольшая (или отсутствует) склонность повышать дозу, поскольку развивается слабая толерантность либо ее нет, 3) психическая зависимость от эффектов наркотиков, связанная с субъективным или индивидуальным восприятием этих эффектов, 4) отсутствие физической зависимости, ибо явного и характерного синдрома абстиненции в случае, когда прекращается принятие наркотика, нет» (ООН, 1964b). Фактически Комитет сообщает, что нет никаких причин держать марихуану под запретом: то, как он охарактеризовал зависимость от марихуаны, можно легко заменить определением «нравится» (т. е. естественная склонность повторять приятный безобидный опыт). Настоящая зависимость от марихуаны встречается необычайно редко и полностью зависит от существующих изначально психологических проблем — и даже это не «дурная привычка» (Watt, 1965; ООН, 1964b).

Как было отмечено многими исследователями, ученые, так же как и правительственные группы, проводившие серьезные исследования влияния марихуаны на индивида и общество, отказались осудить ее или поддержать законодательную инициативу с целью ее запрета; правоохранительные группы, с другой стороны, включая экспертов по наркотикам, конечно же, очень осторожно готовы допустить какие-то из этих данных к обсуждению. Вопреки им на заседании Конференции по наркотикам в Белом доме (27–28 сентября 1962) было сказано: «Мнение коллегии об опасности марихуаны по сути преувеличено, и серьезные юридические взыскания, налагаемые на случайного пользователя или хранителя наркотиков, слабо учитывают социальную перспективу. Хотя долгое время и считалось, что марихуана подталкивает людей к совершению сексуальных насилий и других антисоциальных действий, для подтверждения этого свидетельств недостаточно. Толерантность и физическая зависимость не развиваются, и не возникает синдрома абстиненции» (ООН, 1965, ООН, 1963).

Состояние кайфа от марихуаны обычно длится два-три часа, во время которых может возникнуть огромный спектр эффектов, различающихся и по интенсивности, и по качеству. Типичный и самый примечательный эффект — интенсификация ощущений и обострение чистоты восприятия. Что касается зрения, то цвета становятся ярче, обстановка обретает большую глубину, схемы — большую очевидность, а отношения между фигурой и фоном становятся более отчетливыми и легко обратимыми. Другие сенсорные модальности не приходят к такой перемене, как в отношении визуальной стимуляции, но все впечатления становятся более интенсивными. Звуки приобретают большую отчетливость, и принявший марихуану различает такие, на которые в другом состоянии не обратил бы внимания. Музыка в записи и при живом исполнении воспринимается с повышенной точностью и так, будто расстояние между ее источником и слушателем меньше реального. Вкусовые и обонятельные ощущения тоже обостряются. Аромат приправ превращается в сокровищницу для восприятия, а пища обнаруживает богатое разнообразие вкусов.