Гунтхард Вебер - Практика семейной расстановки. Системные решения по Берту Хеллингеру

Завершение расстановки

Лучше всего завершать расстановку в тот момент, когда проявилось решение, а сила и энергия достигли своей высшей точки. В этом случае клиент может выйти из расстановки, «заряженный» решением. Конец расстановки — это всегда начало, которое способствует чему-то, что, питаемое новой силой души, ведет человека по жизни дальше.

Конечно, это не означает, что мы ориентируем расстановку только на кульминацию. Зачастую требуется небольшое дополнение или своего рода отголосок. И хотя высшей точкой расстановки был, к примеру, глубокий поклон перед одним из родителей, «закругляет» расстановку то, что клиент подходит к другому родителю и встает в ряд братьев и сестер, произносит то или иное «разрешающее» слово в адрес других членов семьи, ставших для него важными. Для многих большое разрешающее значение имеет тот опыт, что, освободившись из переплетения, они могут в полной мере увидеть других членов семьи, и тогда им не терпится к ним подойти, что-то сказать или обнять их.

В самых «разрешающих» расстановках, где очень высока включенность даже тех заместителей, которые находились «на обочине» процесса решения, есть потребность закончить работу как праздник и, расставаясь, дать какое-то выражение этой общности и радости. Если заместители стремятся вернуться в круг, в то время как другие, еще находясь в расстановке, начинают болтать, то очевидно, что к концентрированному концу прийти не удалось и расстановка растекается. Если заместители покидают расстановку неохотно и демонстрируют готовность ее продолжить, не исключено, что расстановка была закончена преждевременно. Возможно, самым большим искусством является именно умение найти верный момент для завершения. Самое лучшее завершение то, в котором не потеряна связь с запросом, началом расстановки и несущей расстановку силой.

Важный аспект завершения расстановки состоит в том, чтобы и терапевт, и группа после расстановки оставили клиента и его душу в покое. Иногда заместители с самыми лучшими намерениями хотят еще что-то добавить или терапевту приходит в голову что-то, что он хотел бы еще сообщить, а бывает, что и клиент еще не удовлетворен. Пойти на это — значит помешать душе и свести на нет воздействие расстановки. Если клиент, заместитель или терапевт хочет сказать в дополнение что-то важное, то говорить можно лишь то, что послужит клиенту и достигнутому в расстановке. То, что действительно важно, не пропадет и найдет верный момент, чтобы прозвучать.

Чтобы расстановка была эффективной, это действие должно быть заметным уже в расстановке. Оно видно отчасти по самому расставляющему, терапевт уверен в том, что он увидел в решении, и группа тоже это действие чувствует. И тогда само воздействие доверяется душе. Ведь мы, в конце концов, не знаем, что на самом деле приносит освобождение. У меня бывали очень удовлетворительные расстановки, в дальнейшем оказавшиеся не очень эффективными. А случались и «плохие» расстановки, позже оказавшиеся самыми действенными. Терапевт может доверять лишь тому, что видит в расстановке, и направлять это туда, где его место и путь. При всем своем опыте и уверенности в проведении расстановок мы не можем гарантировать ее успех. Терапевт для успеха расстановки делает немного. Но это немногое стоит мужества, тренировки, опыта и труда растущего понимания и вознаграждается очень удовлетворительной работой.

17. От порядков любви к движениям души

В последнее время в расстановках Берта Хеллингера происходит развитие от «порядков любви» к «движениям души». Наметилось оно уже в «сжатой расстановке». Прежде всего там, где судьбы семьи вплетены в большие контексты и решения уже не могут прийти из семейной души, но только из пространства «большей души». Например, в расстановках с участием жертв и преступников в связи с политическими и общественными событиями, Берт Хеллингер велит заместителям, которых часто расставляет сам, свободно и молча двигаться и не вмешивается в их внутренний и внешний процесс. И тогда здесь разворачивается бессловесная драма с удивительно глубокой динамикой. Иногда в завершение Хеллингер просит заместителей рассказать об их душевных процессах, иногда нет. В столь больших контекстах ни один терапевт уже не может гарантировать сохранение «перспективы» и нацеленное ведение расстановки к решению. Как и другие наблюдатели, терапевт тоже лишь созерцает и принимает то, что в движениях и решениях открывается из пространства большей души. Подобные расстановки больше семейных. По их окончании заместители часто рассказывают о совершенно неожиданных для них переживаниях и прозрениях, выдумать которые было бы невозможно.

В работе с семьями Берт Хеллингер теперь тоже нередко полностью доверяет движениям души. В этих расстановках взгляд еще сильнее, чем раньше, уходит от желаемых решений внутри порядков любви к гармонии души с действительностью, какой она себя являет.

В этой статье я хотел только указать на такое развитие в работе Берта Хеллингера. Оно не исключает описанного здесь образа действий, но выходит за его рамки. Оно показывает, насколько открытой и незавершенной остается работа с расстановками на службе движений души.

Магическое мышление и перенятие чужого

Иногда мы обнаруживаем у себя или своих клиентов какие-то черты поведения, роли или чувства, которые кажутся нам чужими. Будто их источник находится совсем не в нас, словно мы повторяем их за кого-то другого. Повторный или навязчивый характер такого поведения указывает на то, что речь здесь может идти о чем-то чужом, перенятом. Высокая степень зависимости от подобного поведения и подобных чувств и, соответственно, невысокая степень свободы показывают, что наша связь выходит за рамки естественной связи между родителями и детьми.

Берт Хеллингер объясняет решение перенять чужую судьбу любовью в магическом мышлении ребенка. Я позволю себе несколько развить эту теорию, поскольку, на мой взгляд, магическое мышление доступно нам не только в детстве. Принимать решения о перенятии, что в большинстве случаев происходит неосознанно, человек может на протяжении всей своей жизни, прибегая при этом, так сказать, к возможностям дорациональной фазы. При этом для установления магической связи человек выбирает самую понятную душе систему символов — семью. Иногда для этого обращаются также к религиозной системе, например, к Богу. При этом символы — отец, мать, Бог — используются не в рациональном или трансрациональном, а в дорациональном смысле.