Оливье Револь - Ничего страшного: неуспеваемость излечима!

Что-то где-то запрятано

Малик показался мне задумчивым и несчастным. Он никогда не улыбается. Похоже, его жизнь — сплошной кошмар. И эти навязчивые идеи… ох, не нравятся они мне. Потому что в прошлом году, когда я увидел его в первый раз, он уже показался мне тревожным и озабоченным. Я предложил показать его психологу в Медико-Психологическом центре, который есть в их деревне: может быть, тот определит, что с мальчиком. Возможно, это проблемы временные, проходящие. Но они способны в конце концов привести к появлению навязчивых состояний (НС [32] НС, или навязчивые состояния: навязчивые идеи, осаждающие мозг ребенка, которые он часто старается успокоить с помощью более или менее странных ритуалов (см. глоссарий). ), то есть созданию ряда маний, которые ребенок сам безотчетно создает себе, чтобы успокоить свою тоску. Это надо обязательно лечить.

Он без проволочек отправляется к психологу. И, по маминым словам, безрезультатно. «Доктор пыталась и так, и сяк к нему подойти, но он от всего отказывался и даже не хотел рисовать. И сейчас его голова занята теми же мыслями. Может, они стали не такими навязчивыми. Но он не менее грустен. В школе дела тоже не стали лучше, хотя к нему там относятся с пониманием. И еще его спасает великолепная память. В общем, что-то мы упускаем, меня очень расстроил результат встречи с психиатром».

Я предлагаю взять Малика на неделю в стационар. Мать согласна, поскольку она начинает уже не на шутку беспокоиться: «Он так не похож на младшего братика… И нас огорчает его стремление уединиться, даже дома». У меня тоже много нерешенных вопросов, я считаю, что страхи Малика уже стали очень серьезной проблемой.

Я поднимаю его историю болезни. В шесть лет он был у психиатра. Ему назначили медикаментозное лечение и сеансы психотерапии, доктор обнаружил повышенную тревожность, страх перед жизнью. С возрастом симптомы несколько сгладились. Родители много занимаются мальчиком. Лечение, которое им было не по сердцу, они прекратили. Родился малыш, они решили, что все наладится. Малик — «сложный» ребенок, но они привыкли к нему, приспособились, так что нечего делать из этого болезнь… они постараются не усугублять его проблем.

… Особенно в школе

Но в школе дела по-прежнему кое-как. Именно в этот момент лечащий врач Малика звонит мне и просит посмотреть Малика: «Хотя дома обстановка и нормализовалась, в школе у мальчика большие сложности». Ему не только трудно учиться, он еще и безобразно ведет себя, дерется с ребятами или сидит один в углу. И его поведение остается странным. Заучивание одних и тех же комиксов, повторяющиеся жесты, страсть все контролировать.

Мама пытается объяснить: «Знаете, доктор, у нас с ним очень мощная внутренняя связь, когда мне плохо, и ему плохо».

Я говорю ей, что она ни в чем не виновата. Что все гораздо сложней, чем она думает. Может быть, она слишком опекала его, потому что с самого начала распознала его тревожность… Что нужно время. Проблема ее сына явно психического порядка, и определить происхождение такого расстройства всегда непросто. Будем искать, когда мы поймем причину, мы сможем помочь Малику. Сможем вывести его из школьного «тупика».

Приемы для усмирения тоски

Пребывание Малика в отделении начинается с конфликта. Серьезного конфликта. Он заявляет, что уйдет. Все считают его ужасно нервным. Он по любому поводу впадает в ярость, краснеет как рак и машет кулаками. Он к тому же производит множество странных звуков и движений: трогает ноги, очки, плитку на стенах, и так раз по десять подряд. Когда я спрашиваю, что его заботит и о чем он мечтает, он отвечает: «Чтобы гнев улетучился из моей головы, чтобы дурацкие мысли оставили меня в покое».

Потом постепенно он отходит и начинает удивлять весь персонал. Он становится вполне милым, идет на компромисс, меньше ссорится с детьми. Это доказывает, что знакомая обстановка становится для него менее враждебной. Другой характерный признак: Малик умен и сам находит для себя приемы для усмирения тоски, он неистово листает комиксы в моменты, когда на него «находит». С книжкой он не расстается ни на минуту, постоянно носит ее под мышкой.

Я очень рассчитывал, что «личностные тесты» помогут мне определить причину проблем Малика. Особенно мне интересно, как он расскажет историю про Черную Лапку. Но в целом результаты тестов оказываются не особенно информативны. Они подтверждают сложную психическую деятельность, организованную по собственным правилам, поддерживаемую разнообразными ритуалами и запертую на амбарный замок. Его комментарии оказываются бедными, лаконичными, лишенными фантазии. Он отвечает безо всякого энтузиазма. И при этом всячески избегает ситуаций, специально предназначенных, чтобы выявить тревожность (когда Черная Лапка потерялся или ему что-то угрожает). «Мне это ни о чем не говорит, никаких мыслей на эту тему»… а сам в это время пять раз подряд соединяет указательные пальцы! Самый настоящий синдром НС, сам себе выставляющий диагноз. Привычный бессознательный ритуал выдает его: образы, которые ему предлагает врач, пробуждают невероятную тревожность, которая постоянно живет в нем. И эта форма неосознанного признания сама при этом его огорчает.

Психолог пишет в заключении: «Страх одиночества, навязчивые мрачные мысли… но при этом постоянное желание контролировать ситуацию и невозможность при этом справиться с эмоциями».

Еще более глубокое расстройство

Когда к Малику приходит мама, я ей подробно рассказываю о ходе обследования и о выводах, сделанных с участием всей команды. У него действительно НС, причем давно, и одержимость номерными знаками или буквами алфавита были его первыми признаками. Мы это предполагали с самого начала, но сейчас можем сказать точно. Эти проявления — лишь внешняя оболочка, скрывающие более глубокое недомогание. Постоянная всеобъемлющая тревожность, происхождение которой неизвестно. Может быть даже, она врожденная… Но наверняка можно сказать одно — он всеми силами старается ее скрыть. Ни в коем случае не дать ей выплеснуться. Малик изматывает себя, ожесточенно сражаясь со страхами, устанавливая раз за разом свои незримые барьеры. Ему просто не остается места в голове, чтобы думать и учиться. И горе тем, кто помешает ему осуществить спасительные ритуалы. Мальчик вспыхивает гневом — как представляется окружающим, беспричинным.

Его мании — личный своеобразный способ выключить фильм ужасов, прокручивающийся в его сознании, реакция на навязчивые идеи. Эти ритуалы отнимают ужасно много времени. Пока Малик успокаивает себя своими историями, достучаться до его мозга невозможно. Он герметично закрыт от внешних раздражителей. Все, что происходит вокруг, особенно в школе, мальчика не касается. Его мысли не впускают новых знаний. Место занято. Надо как-то разрушить этот порочный круг.