Эрик Берн - Психика в действии

— Наверное, так, — согласился Рекс.

На следующей неделе Рекс поведал историю, которая произвела на доктора Триса большое впечатление. В раннем детстве он играл со своими кузинами в «дом»: Мэри Фольк изображала мать семейства, а он — отца. Когда они сняли с себя одежду, «как делают папа и мама», их за этим занятием застукали, и Рексу сильно влетело.

— Мне одно непонятно, — сказал Рекс. — Откуда я знал обо всех этих вещах в то время? Мне было лет шесть, и я абсолютно уверен, что к тому моменту ни разу не видел, чтобы кто-то занимался любовью, но я будто твердо знал, как это делается.

— Но ведь вы в три года видели, как занимались этим ваша мать и незнакомый мужчина, — напомнил врач.

— Какой мужчина? — удивился Рекс.

— Тот лысый мужчина, который занимался любовью с вашей матерью в поле, — ответил врач, ничуть не удивленный тем, что Рекс забыл об инциденте, о котором сам же и рассказывал.

Рекс рывком поднялся с кушетки.

— Верно, — сказал он в возбуждении. — Так и было. Откуда вы об этом знаете? Разве я вам говорил? [42] Рассказав ту историю о своей матери, Рекс впервые проявил решительность и «совершил поступок». Это так его напугало, что он тут же забыл о содеянном.

Здесь, в конце третьей недели лечения, мы оставим Рекса и доктора Триса. Волосы у Рекса отрастали все быстрее по мере того, как он все откровеннее выражал свои чувства вместо того, чтобы сдерживать их (и волосы), как часовую пружину. Примерно шесть недель спустя голова Рекса была уже полностью покрыта волосами, поначалу совершенно белыми, но постепенно восстановившими свой прежний темный цвет.

Хотя восстановление волосяного покрова было большим делом для Рекса, это составляло лишь первый этап лечения. По мере отрастания волос и продолжения курса лечения у Рекса появились сердцебиения, а сам он становился все мрачнее. Доктор Трис предвидел это: как и в случае с кузеном Рекса Горацием Фольком, излеченный симптом сменился другими. Все неудовлетворенные напряжения либидо и мортидо постепенно сконцентрировались в новом наборе симптомов, которые проявлялись сильными сердцебиениями и приливом крови к лицу всякий раз, когда Рекс входил в кабинет врача. На избавление от этого нового, «искусственного» симптома, невроза переноса [43] Это значит, что образ врача теперь стал мощной движущей силой в сознании и подсознании Рекса. Рекс перенес на этот образ многие из своих аномальных чувств, оставшихся с раннего детства. С новым образом врачу справиться было намного легче, чем с детскими образами, лежавшими в основе первоначальных симптомов. , потребовался почти год, и к концу этого срока Рекс был уже совсем другим человеком. Он стал гораздо более общительным и разговорчивым, быстро принимал решения, его сексуальная жизнь нормализовалась, и он отлично справлялся со своей новой должностью начальника участка на консервном заводе, не впадая в панику всякий раз, когда ему приходилось что-то от кого-то требовать. Счастье вернулось в семью, и жена, и дети, прежде жившие в гнетущей атмосфере депрессии и болезни, вздохнули с облегчением.

Мы не коснулись здесь более глубоких стадий лечения, когда Рекс начал понимать, что даже в трехлетнем возрасте он был сексуально взволнован прелюбодеянием матери, и испытывал поэтому такое чувство вины, что уже в зрелом возрасте не мог жить нормальной сексуальной жизнью «из страха, что лысый мужчина может отрезать Рексу пенис, как только он кончит» (это приснилось ему однажды ночью). Мы не вдавались в рассмотрение его облысения как средства самонаказания, как метода привлечения внимания и как способа сказать своей матери: «Смотри, ты любила лысого мужчину, а теперь я тоже лысый!» [44] В связи с некоторой критикой, раздающейся в адрес психоанализа, следует отметить, что воспоминания Рекса о сексуальном инциденте с его матерью, не были бессознательными, что вполне сознательными были и некоторые его реакции на этот инцидент. Однако были еще и бессознательные реакции, и именно они в наибольшей мере отразились на его супружеской жизни и вообще на его отношении к жизни (а значит, и на счастье его жены и детей).

Лечение, описанное нами, отнюдь не применимо ко всем лысым мужчинам. Оно может помочь (и, возможно, лишь в редких случаях) только тем, у кого волосы начинают выпадать внезапно, оставляя голые «проталины» по всему телу. И надо помнить, что когда «волосяной» невроз закончился, его тут же сменил невроз тревоги. Поэтому механизм, благодаря которому волосы начали отрастать, не являл собой излечение, а был лишь сменой одного симптома другим, причем второй симптом, будучи неврозом переноса, был привнесен «искусственно» как часть лечения. И только когда пациента удалось вылечить от второго невроза, его можно было считать здоровым.

Человеческой психикой занимаются специалисты стольких профессий, что обычному человеку трудно отличить их друг от друга. Но представители этих профессий — люди обидчивые, им не нравится, когда их путают. Особенно важно отличать друг от друга разные специальности, если вы намерены обратиться к кому-нибудь за советом или лечением.

Термин психиатр первоначально означал врача, специализировавшегося на лечении психических болезней. В наши дни психиатром называют специалиста, который не только лечит неврозы, психозы и эмоциональные расстройства, но и пытается их предупреждать. Он старается помочь людям более здраво смотреть на вещи и давать им советы, основываясь на своем опыте работы с другими людьми, знании их чувств по отношению к самим себе, к миру и к людям, их окружающим. Психиатр должен иметь диплом доктора медицины.

Окончив медицинский вуз, будущий психиатр проходит обязательную последипломную практику в статусе интерна, в течение которой он может принимать роды, удалять миндалины и аппендиксы и производить вскрытия и т. д.

По окончании интернатуры он проходит специализированную подготовку в больнице точно так же, как его коллеги, желающие стать хирургами, кардиологами и т. д. После завершения этого подготовительного периода он может заняться частной практикой. Однако если он хочет иметь как психиатр общенациональное признание, его специализированная подготовка должна продолжаться не менее пяти лет после завершения интернатуры. После этого он сдает устный, письменный и практический экзамены и становится «дипломантом Американской коллегии психиатров и неврологов». Есть, правда, небольшое число высококвалифицированных психиатров, которые подобных экзаменов не сдавали, но если вы человек непосвященный, то единственная возможность быть уверенным, что вы попали к врачу, хорошо знающему свое дело (если только его не рекомендовал вам другой врач, которому вы полностью доверяете), — убедиться, что у него есть диплом Американской коллегии психиатров и неврологов. Нет законов, которые запрещали бы врачу именоваться психиатром, если он того захочет, но лучший способ убедить в своей квалификации медицинское сообщество — сдать соответствующие экзамены.