Эдвин Поляновский - Урок

Когда число экспонатов достигло двух с половиной тысяч, Салаватов обратился в горисполком с просьбой выделить для музея помещение. Он сказал, что все им собранное отдает горожанам Об этом известила жителей местная газета «Дружба».

Председатель горисполкома Магомедов от услуг Салаватова отказался, помещения не выделил... Но Салаватов нашел-таки подходящее здание – пустующую мусульманскую мечеть. Он сказал, что вместе с друзьями приведет ее в порядок, они сами оформят музей. Магомедов и тут отказал.

Между тем о домашнем музее стали писать газеты – районная, республиканские, центральные, о нем говорили по радио, музей снимала кинохроника, телевидение... Двери дома Салаватовых не закрывались – туристы из разных городов и сел ехали смотреть редкие коллекции. Учителя приводили сюда целые классы.

Кто-то видел в музее Салаватовых легенды, предания, народную многовековую мудрость, бессмертную красоту подвигов, характеры предков, их ум, а иногда безумие.

Кто-то видел в доме Салаватовых просто собрание вещей. И это еще было полбеды.

Но вот кто-то увидел здесь накопительство, и это уже была беда. Полетела на имя Генерального прокурора СССР жалоба: Салаватов, работая помощником прокурора, грабил население, отбирал у людей драгоценные вещи, сабли, оружие, а сейчас, мол, собирается все это продать за тридцать пять тысяч.

Тут как раз и обнаружили в Доме пионеров, в рабочем шкафу Инны, два пистолета. Один, как потом выяснилось, вообще не пригоден к стрельбе, а другой – самодельный, местный дагестанских мастеров, еще времен гражданской войны. Вот этот второй, старинный, оказался еще «пригодным к производству выстрелов». Так же, впрочем, пригодным, как, скажем, и московская царь-пушка, если ее зарядить.

Дальше было так. К Салаватову (а он в это время работал адвокатом) пришли с обыском работники милиции и прокуратуры. Дома у него в этот день были гости – завуч средней школы Шихмурдин Гаджиев и учитель Боранбий Салаватов, оба раньше приводили свои классы сюда, в музей.

Милиционеры снимали со стены экспонаты, ворошили записи, дневники, фотографии. После обыска пригласили в милицию двух учителей, провели их под конвоем по городу. Потом доставили в милицию Таймасхана, Инну. Ее, ни разу за свою жизнь никого не обидевшую ни поступком, ни словом...

Уголовное дело, которое возбудили против Салаватова, в конце концов было прекращено за отсутствием состава преступления. Ивна заболела, бросила все, вернулась в Москву.

Случилось это три года назад, а точки над «и» так и не поставлены. Правда, за самочинные обыски прокуратура Дагестана «строго указала» хасавюртовскому межрайонному прокурору Ю Каландарову и «предупредила его, что в случае...» и т. д. Помощнику прокурора А. Мажидову объявили строгий выговор и перевели его... в столицу Дагестана.

Но если прокуратура так или иначе наказала своих работников, то сотрудники милиции вовсе остались в стороне. Прокурор ДагАССР М. Ибрагимов написал представление министру внутренних дел Дагестана В. Свистунову «О фактах нарушения законности работниками Хасавюртовского ГОВД». Там ограничились обсуждением.

На жалобу одного из жителей прокуратура РСФСР ответила: «...Названные работники милиции могли быть привлечены к более строгой ответственности. Однако, учитывая давность совершенных ими нарушений законности, ставить вопрос о пересмотре принятого в отношении их решения в настоящее время нецелесообразно»

С последним согласиться трудно, ведь должной ответственности виновные не понесли. Конечно, главное все-таки сделано: доброе имя Салаватова восстановлено. Время решиться и основному вопросу – как же он все-таки, музей?

Приезжал в Хасавюрт представитель Министерства культуры Дагестана, сказал: да, музей нужен. Директор Дагестанского краеведческого музея Д. Кажлаев тоже одобряет идею создания музея и готов помочь Салаватову. В общем, сочувствия много, а дело стоит. Дело, которому Салаватов отдал почти двадцать лет жизни. Граждански важное дело.

Горисполком и его председатель т. Магомедов тоже наконец-то вроде бы все поняли и согласились: нужен музей. Магомедов даже пообещал выделить помещение. Пообещал, но... не выделил, вторично говорил он об этом не где-нибудь, а во всеуслышание, выступая по дагестанскому радио.

Прошло больше года, перемен никаких.

– Упустили, упустили из виду,– говорит мне Магомедов так, будто ошибся с этим делом впервые.

...Название этого очерка, признаюсь, пришло в голову не мне. Сначала под таким названием написал статью в местную газету «Дружба» Таймасхан Салаватов. Потом, почти полтора года назад, была помещена под таким же заголовком корреспонденция в «Комсомольской правде». В ней также ставился вопрос о предоставлении музею помещений (местные органы власти, кстати, даже не сочли нужным ответить газете). Теперь, уже в третий раз, под тем же заголовком, на ту же тему приходится выступать «Известиям».

1975 г.

Секретарь Дагестанского обкома КПСС тов. М. Умаханов сообщил «Известиям», что бюро обкома КПСС обсудило выступление газеты. За грубое нарушение законности начальник Хасавюртовского городского отдела внутренних дел А. Абуталибов снят с занимаемой должности и наказан в партийном порядке.

«Известиям» ответили также заместитель Председателя Совета Министров Дагестанской АССР А. Коршунов и министр культуры ДагАССР А. Гаджиев, они сообщили о том, что музей наконец открыт.

Более чем через год редакция получила сообщение из прокуратуры Дагестанской АССР – от зам. начальника следственного отдела С. Кехлерова. «За систематическое распространение в отношении Т. Салаватова заведомо ложных измышлений,– писал С. Кехлеров,– против граждан Абукова, Шабатукаева и других возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 130 ч. 3 УК РСФСР».

Органам прокуратуры пришлось потратить на расследование девять месяцев. Суд заседал три месяца, для дачи показаний было вызвано около двухсот свидетелей. После двадцати дней совещания суд вынес приговор, который занял 80 страниц. Как видим, органы юстиции работали кропотливо, скрупулезно, пришлось поднимать со дна факты, события двадцатилетней давности. Именно в этих событиях, в предыстории – начало конфликта.

В 1955 году Салаватов, окончив юридический факультет Ленинградского университета, вернулся в Дагестан и стал работать следователем в прокуратуре Хасавюртовского района.

В зоне обслуживания его оказался и Батаюрт – родное село, там хорошо знали Салаватова, и некоторые земляки надеялись на снисхождение и покровительство. В 1957 году воровская шайка украла в Батаюрте сельсоветский сейф, ограбила универмаг, воровала колхозный скот. Салаватов принял меры, преступники предстали перед судом, руководителя – Шабатуку Шабатукаева приговорили к семи годам лишения свободы. За халатное отношение к своим обязанностям был осужден врач Б. Каирбеков – следствие вел Салаватов. Затем следователь прокуратуры обнаружил злоупотребления председателя колхоза М. Абукова. В конце концов преступники решили отомстить следователю – стали писать порочащие его анонимные письма, терроризировать семью. Республиканская прокуратура возбудила было уголовное дело против клеветников, однако тогда не удалось установить авторов анонимных жалоб и заявлений, следствие пришлось прекратить.