Дональд Винникотт - Игра и Реальность

Очень привлекательно выглядит предположение о том, что собственная способность аналитика к применению механизмов проекции, наверное, самое важное качество, необходимое для ведения психоанализа, постепенно интроецируется. Но это не единственное и не фундаментальное положение.

Здесь, как и в других подобных случаях, я обнаружил, что у пациента есть потребность регрессировать на стадию зависимости в переносе, это дает пациенту переживание полной адаптации к его потребностям со стороны аналитика (матери), в основе которого лежит способность аналитика (матери) идентифицироваться с пациентом (младенцем). В этом опыте присутствует слияние пациента и аналитика (матери), которого достаточно для того, чтобы пациент мог жить и строить отношения, не нуждаясь в собственных механизмах проекции и интроекции. Затем идет тяжелый процесс, посредством которого происходит разделение субъекта и объекта, аналитик становится отделенным от пациента, находящимся за пределами его возможности контроля. Выживание аналитика вопреки деструктивности, которая относится к этим изменениям и сопровождает их протекание, позволяет пациенту использовать самого аналитика, а затем начать строить новые отношения на основе перекрестных идентификаций (смотри главу 6). Теперь пациент может в воображении встать на место аналитика, и одновременно аналитику будет полезно примерить на себя позицию пациента, оставаясь все же самим собой.

Таким образом, благоприятный результат обусловлен самой природой эволюционных изменений внутри процесса переноса и осуществляется благодаря непрерывности аналитического процесса.

Психоанализ все внимание уделяет функционированию и сублимации инстинктивных влечений. Важно помнить о том, что есть важные механизмы объектных отношений, которые не подчинены влечениям. Я особо выделил не зависящие от влечений элементы игры. Я на примерах проиллюстрировал взаимоотношения, относящиеся к зависимости и феномену адаптации, который естественным образом связан с младенчеством, отцовством и материнством. Также я показал, как много взаимоотношений в нашей жизни построены на основе перекрестных идентификаций.

А теперь обратимся к специфическим отношениям, которые строятся между родителями и подростками-«бунтарями».

Мой подход к этой очень широкой теме, те замечания, которые я могу сделать, исходят из моей психотерапевтической установки. Будучи психотерапевтом, я оперирую следующими понятиями:

— эмоциональное развитие индивида;

— роль матери и родителей;

— семья как нечто естественное, вытекающее из потребностей ребенка;

— роль школы и других групповых социальных формирований как продолжения семьи и освобождение от жестких семейных паттернов;

— особая роль семьи в том, что касается потребностей подростка;

— подростковая инфантильность, незрелость;

— постепенный процесс достижения зрелости в жизни подростка;

— обретение индивидом идентичности с социальной группой и всем обществом, без серьезных потерь в области его личной самостоятельности и спонтанности;

— общество как собирательное понятие, структура социума, состоящего из отдельных людей, как взрослых, так и не взрослых;

— абстрактные понятия политики, экономики, философии и культуры как вершина в развитии человеческой природы;

— мир как нагромождение биллионов индивидуальных паттернов.

Динамика заложена в самом процессе развития, и это достояние каждого человека. Хорошая легкая окружающая среда на самых первых этапах развития для каждого индивида является условием sine qua non [52] Sine qua non — обязательное, непременное условие; то, без чего нельзя обойтись (лат,). Прим. пер. , и это не нужно доказывать. Некоторые паттерны и тенденции роста могут быть унаследованы генетически, но все равно без хорошей поддержки со стороны социального окружения в эмоциональном развитии индивида не произойдет ничего. Заметьте, что в этом предложении отсутствует прилагательные «абсолютная», «совершенная» по отношению к роли окружающей среды. Эти определения подошли бы к машине, а человеческая адаптация со всеми ее дефектами и изъянами является неотъемлемой характеристикой легкого социального окружения.

Основа всего этого — идея зависимости индивида, которая вначале практически полная и определенным образом постепенно переходит в относительную зависимость и далее к независимости. Независимость никогда не становится абсолютной, и даже если индивид производит впечатление автономного существа, на самом деле он никогда не обретает независимость по отношению к социальному окружению. Однако, зрелый человек может чувствовать себя свободным и независимым, в той мере, насколько это позволяет ему чувствовать себя счастливым и ощущать собственную идентичность. Посредством перекрестных идентификаций происходит размывание четкой границы между «Я» и «не-Я».

На данный момент все, что я сделал — это лишь перечисление различных рубрик энциклопедии, которой является человеческое общество. Индивидуальное развитие, рассмотренное в динамике и исходя из социального контекста, представляется мне огромным кипящим котлом, бурление в котором никогда не успокаивается. Необходимо ограничить ту область, за которую я готов взяться, и здесь мне важно выделить то, о чем я буду говорить, из необъятного поля явлений, связанных с людьми, явлений, которые могут быть рассмотрены с разных точек зрения, и увидеть их можно, посмотрев в телескоп с любого конца.

Раз я покончил с общими фразами и обратился к особенностям, я вынужден что-то включать, а что-то отбрасывать. Например, возьмем психическую болезнь, которой страдает индивид. Все люди включены в общество. Структура социума строится и сохраняется благодаря его психически здоровым членам. Тем не менее в нем обязательно должно найтись место больным; общество, к примеру, включает:

— незрелых людей (по возрасту);

— психопатов (депривированных людей, которые, пока еще есть надежда, должны донести до общества факт собственной депривации — то, что они лишены хорошего, любимого объекта или подходящей структуры, которой можно доверять, чтобы справиться с нагрузками, возникающими из спонтанных движений);