Валентина Сергеечева - Словесное каратэ. Стратегия и тактика общения

— Поразмыслив над этим, я почувствовал, что и сам не вполне согласен со своими высказанными ранее суждениями. Отнюдь не все то, что я писал вчера, нравится мне сегодня. Мне было весьма полезно и приятно узнать вашу точку зрения по этому вопросу. В следующий раз, когда вы окажетесь в наших краях, вы обязательно должны навестить нас, и мы тщательнейшим образом обсудим с вами все аспекты этой проблемы. Издалека горячо жму руку и остаюсь искренне ваш…

Лаконичность ответа

Лакончиный ответ свидетельствует в пользу деловитости, уверенности в себе, тогда как многословие, пространные рассужения нередко оцениваются как обратное. Как ни парадоксально, именно не признающий краткость сестрой таланта, недооценивающий простоту выражений рискует быть не понятым партнерами.

Тезис подтверждается знаменитым высказыванием поэта Михаила Светлова: «В каждом изысканном блюде есть привкус. А у ржаного хлеба есть вкус, но привкуса нет».

Лаконичность ответов подходит медиане, проведенной между вербальной и невербальной реакциями.

Диалог в парикмахерской.

— Постричь?

— Ага.

— Побрить?

— Угу.

— Горячий компресс?

— Ага.

— Массаж?

— Ага.

— Одеколон?

— Ага.

— 25 крон.

— Ого!

Контролирование реакций собеседника

Роль так называемой обратной связи в коммуникации трудно переоценить. Если для выводов недостаточно собственных наблюдений, допускается использование уточняющих промежуточных вопросов. Последние, в свою очередь, могут принести собеседникам неожиданную пользу, прояснив позиции каждого.

Доказательства каждый может найти, к примеру, в пронзительных диалогах главных героев экранизации пьесы Лопе де Веги «Собака на сене»:

— Ну как, вам легче, Теодоро? Вас меньше тяготят печали?

— Они мне столько счастья дали, что я отброшу их не скоро.

Или чуть позже — те же:

Диана:

— Вы плачете?

Теодоро:

— Нет, в глаз попало что-то и больно гложет.

Диана:

— Мои страдания, быть может?

Теодоро:

— Я рад похитить их у вас… Я уезжаю в дальний путь, а сердце с вами остается.

И т. д.

Усиленно следят за реакцией партнера не только влюбленные, но и ретивые подчиненные. Им крайне важно вовремя уловить смену настроения босса, поэтому более всего нерви руют разного рода помехи.

Вот что рассказал в этой связи Михаил Задорнов в своем монологе «Скажи мне, над чем ты смеешься, и я скажу, кто ты».

Однажды я выступал перед работниками горкома партии небольшого промышленного города. Все зрители сели по обе стороны длинного Т-образного стола. Первый секретарь впереди. Не подумав за ним сразу сел второй, который уже в начале моего выступления понял, что совершил грубейшую ошибку, потому что не видит, как реагирует первый. Он и с одного бока пытался заглянуть ему в лицо, и с другого, пока не сообразил, что не надо суетиться, а надо смотреть на лицо третьего секретаря, который оказался гораздо расторопнее второго и сел напротив первого. В его лице, как в зеркале, отражалось любое выражение лица первого секретаря. Через год я узнал, что третий стал вторым.

Но еще страшнее выступать в учреждениях, если начальство село сзади. Такие выступления напоминают детскую игру в молчанку — кто первый слово скажет, тот получит подзатыльник. В одном министерстве я уже прочитал два рассказа, а реакция как у хлопкоробов «доишачьего периода». Я им говорю: «Что вы не смеетесь? Это все мне разрешено читать цензурой. Можете смеяться». И развеселилось министерство, даже несмотря на предстоящее сокращение штатов. Поверили. Хотя в то время это как раз еще не было разрешено читать со сцены.

А в другом министерстве все произошло наоборот. Начальство пришло вместе с женами-хохотушками. Поэтому «ишак» и не нужен был. Но потом приходит записка: «Скажите, когда вас посадят, куда ехать вас смотреть?» Я отвечаю: «Ехать вам никуда не придется. Потому что сажать будут и тех, кто говорит, и тех, кто слушает». Смеяться прекратили даже жены.

Не следует путать рекомендацию контролировать реакции собеседника с попытками их тотального грубого регулирования и подавления.

Когда лет двадцать назад команде «Зенит» посчастливилось побывать в далекой экзотической Бирме, футболистам разрешили посетить кинотеатр. Показывали недоступную простому советскому зрителю «Клеопатру» с Элизабет Тейлор в главной роли. Когда на экране появились кадры, где обнаженной Клеопатре рабы делают массаж, зал заревел. Руководитель советской команды, сложив руки рупором, скомандовал:

— Нашим — не восторгаться!

Нельзя показывать превосходство

При контроле реакций собеседника вполне реальна угроза возникновения эмоционального заражения. Отсюда — непреложное требование к деловой дискуссии — нельзя показывать превосходство по отношению к оппоненту, как бы тот себя ни вел. Это общий тезис, касающийся не просто тона, но всего разнообразия преднамеренно осложненных ситуаций общения, то есть

— стопроцентного парирования всех возражений, без исключения;

— сохранения хорошей мины при плохой игре, создания имиджа специалиста, стоящего выше критики, безапелляционности;

— навязывание слишком высокого темпа и эмоционального накала обсуждения проблемы (например, партнер готовился к дискуссии долго и тщательно, потому его шокирует развитие ситуации, свидетельствующее о крахе всей его работы, когда припасенные доводы оказались разбитыми двумя фразами или одним вопросом, уничтожающим все под корень).

Данное требование выполнить нелегко, особенно если собеседник сам, как сказал бы Владимир Высоцкий, «на грубость нарывается». Вот характерные ситуации.

Однажды Бертольду Брехту прислал свою пьесу начинающий автор из провинции. К рукописи прилагалась весьма самодовольная приписка: «От всех драматургов всех времен и народов я отличаюсь тем, что не ставлю запятых, так как глубоко убежден, что они не нужны. Если вы иного мнения, то прошу вас поставить их везде там, где вы сочтете необходимым. С глубочайшим уважением ваш Мориц фон Морбах».

Возвращая пьесу, Брехт написал: «Уважаемый господин фон Морбах! Считая запятые необходимыми, прошу вас в следующий раз прислать только их. Текст я как-нибудь сочиню сам. Бертольд Брехт».

И еще:

Когда в присутствии Свифта один из гостей стал похваляться своим знатным происхождением, писатель заметил:

— Хвалиться своими предками — значит быть похожим на картофель: у того тоже все достоинства под землей.

В первых главах мы отмечали субъективный характер многих замечаний и, как следствие, несправедливость оценок. Поскольку это реальность, с которой необходимо как-то сосуществовать, следует освоить контрприемы, помогающие, во- первых, не допустить грубого превосходства оппонента, противника, завистника и пр., во-вторых, дать ему вежливый, но поучительный отпор.