Ирина Кульчинская - Булимия. Еда или жизнь. Первое практическое руководство по избавлению от пищевой зависимости

Замечательно! Идем дальше!

Как же начать новую жизнь в том же мире, с его обычаями, привычками людей, складом собственного характера, но уже с новыми знаниями о себе, о своей особенности (а не диагнозом)?

Если правильно и в свою пользу направить всю ту неудержимую энергию, которая «двигала» тебя на колоссальную работу по поглощению и выбросу еды (а плюс еще хитрость для того, чтобы это скрывать, плюс добыча денег на продукты, плюс затраты времени на хоть какое-нибудь приготовление этой самой еды и «заметания» следов своего пиршества к приходу родственников и т. д.), то уж, конечно, стоит сесть и задуматься, как же применять эту силу в новом направлении, и в каком именно?

Поток подобных вопросов, естественно, может порождать страх перед новой жизнью, вселять неуверенность в себе, ведь Змей-искуситель постоянно нашептывает: «Брось ты это, жила себе, кайфовала по полной, зачем себе искать сложностей, новых путей каких-то, еда всегда рядом, она и успокоит, и утешит, и порадует как никто другой!» У тебя он такую же песню поет, или мотивчик другой? Смысл, я думаю, однозначно тот же.

Дай себе паузу. Поразмышляй. Что-то изменилось, что-то произошло, но ты пока не можешь понять, что же именно. Такое чувство, как в невесомости, — вроде бы облегчение и новое, незнакомое чувство радости жизни, но, с другой стороны, страх: «А сумею ли я? А если один разочек? А как же теперь вообще мне „держать себя в руках“, если я уже привыкла к вседозволенности?» Это вполне законные и нормальные на этом этапе вопросы. Сумеешь. Ты ведь хочешь этого!

Чувство неуверенности, смятения и даже страха перед новой жизнью без булимии будет присутствовать поначалу как нормальный процесс при жизненных переменах. Это нормально!

Однако бывает и так: возникает абсолютная уверенность в том, что больше со мною никогда не случится булимический эпизод, я уже полностью смогу проконтролировать свое поведение, и просто смешным кажется, как я могла так над собою издеваться? Это тоже провокационная уверенность, которая может «свинью подложить» в любой момент. Просто такое чувство снижает ответственность.

Уверенность в себе, безусловно, должна быть, но вслепую довериться только ей, не продолжая при этом работать над собою, — вот в чем состоит главная опасность такой псевдоуверенности.

Мы сейчас должны выработать новые стратегии поведения (и не только пищевого), согласно которым ты будешь учиться жить по-новому. Возможно, сейчас у тебя присутствуют сомнения и страх перед всем окружающим пространством. Вокруг все старые стереотипы и привычки. Твой страх опять вернуться к навязчивой идее вполне обоснован. «Вот я опять, оставленная наедине с собой и неизвестностью». Именно к этой неизвестности я и хочу тебя подготовить либо предостеречь от лже-уверенности и безоглядности поведения.

Я верю в терапевтический эффект этой книги которая будет тебе опорой в дальнейшем — и при самолечении, и в новом, увлекательном процессе построения своей иной жизни, жизни без обжорств. Иначе зачем бы я ее писала и столько времени искала пути контроля над булимией?

Все ответы на терзающие тебя сейчас вопросы я нашла собственным экспериментальным путем. Тебе предоставляются готовые результаты моей работы, которые получили практическое применение в жизни. Книга основана как на моем личном опыте, так и на обработке информации, полученной от многих клиенток и клиентов (!) с нервной булимией, прошедших курс психотерапии и успешно применяющих сейчас программу самолечения.

Смотрю на огромную миску, на которой красноватыми подтеками подсыхают капли борща… Обвожу взглядом кухню: разбросанные грязные тарелки, крошки, разлитый кетчуп, скомканные, вымазанные жиром полотенца, разбитый в спешке стакан с остатками липкой и едкой кока-колы… И только при виде этой картины в голове включается сознание. В сказке «Три медведя» удивленные хозяева дома говорили: «Кто был здесь и ел из моей плошки?» Кто был здесь и перевернул всю мою чисто вылизанную кухоньку вверх дном? Неужели это Я?

Последние 90 минут. Улица: ларек с булками, шоколадки, кола, орешки, чипсы… Дома: борщ, дешевые сосиски, нехитро запаренные с китайской кудряшкообразной лапшой в микроволновке, пряники, вафли, кефир, остатки каких-то продуктов в холодильнике… И все это летело ко мне в волчью пасть, как в топку старого паровоза!

А потом — два пальца в рот, и обратный ход всего только что проглоченного добра в унитаз. Быстрее! Быстрее, пока ОНО — все это — не осталось внутри! Пока ОНО не успело всосаться и оставить меня с выпирающим животом, пока ОНО не убило меня!

Ненавижу! Больно, господи, как же больно и мерзко! Еще! Еще не все вышло. Нужно до желчи, чтобы там точно пусто было. Не могу больше. Зачем? Почему я не вспомнила об этом гадком, раздирающем ощущении раньше — еще тогда на улице, как только этот внутренний монстр опять раскрыл свою пасть и меня затрясло в бешенстве и агонии?!

Тогда я видела только еду, а не дно унитаза. Тогда я радовалась тому, что могу так много сожрать. Не «съесть» или «покушать». Нет. Себя-то не нужно обманывать — именно «сожрать». Ведь никто не догадается… Все. Нет сил. Ну все, что ли? Чисто? Или воды налить и промыть для верности, чтобы ничего там из этого порочного состава не застряло? Темнеет в глазах, слабость… Значит, все чисто. Все по привычному плану, разработанному мной годами.

90 минут затмения и…

Стройная, субтильная, интеллигентная девушка со свежим макияжем робко и уныло входит в кухню, обводя ее томным взглядом предобморочного состояния и крайнего изумления последствиями пиршества диких викингов: как же можно было ст-о-о-олько сожрать? И это тоже Я?!

При виде этой миски мне вспомнились рассказы родителей о том, что маленькой девочкой я норовила отобрать у нашего домашнего дворового пса Шарика его миску с борщом, ни за что не желая делиться таким добром с собакой. При этом меня нисколько не смущал тот факт, что это была собачья миска, и с криком: «МОЕ!!!» я неслась за своею ложкой! «Неужели, чтобы есть из собачьей миски?» — вопрошаю я сейчас. Интересно, а если бы меня не остановили? Хотя сейчас я знаю и понимаю, что многие дети шаловливо норовят отобрать у домашнего питомца его лакомство. Детский непосредственный интерес…

Но логического завершения своим действиям я не получила, так как каждый раз на полпути к достижению своей цели я была застигнута жестким блюстителем порядка — моей бабулей: «Не кормят они ребенка, что ли?» И последующие уговоры «за маму» и «за папу», «доедай, а то не вырастешь», «еще немножко, хорошие девочки слушают родителей» просто порождали во мне протест против совместного семейного приема пищи. Так что, видимо, радостнее казалось разделить миску борща в компании с Шариком — по крайней мере, говорить «ну, еще ложечку» он уж точно не будет. Но эта свободная мысль так и осталась лишь мыслью.