Шекия Абдуллаева - 11 интимных вопросов. Секс большого города

Кстати, инициаторами общения, как правило, выступают они — «бывшие». Из чего я делаю очень нескромный вывод: они без меня все равно не могут, хотя я, как говорит доктор, и не стремилась всеми силами сохранить наши отношения. Все-таки Андрей зря смеется, когда я говорю о себе, что я — подарок.

Вчера был на питерской премьере у Романа Григорьевича Виктюка — «Последняя любовь Дон Жуана». Честно говоря, не хотел идти, потому что уже завтра уезжаю на съемки очередного месячного пула программ «Все решим!», а эту книгу уже давно пора сдавать в издательство, тогда как мои «соображения» еще, мягко говоря, не дописаны.

Но у Романа Григорьевича был день рождения, и конечно, я не мог его не поздравить. Для кого-то он «скандальный персонаж», для кого-то «культовый режиссер», а для меня — удивительный человек, философ от Бога и один из немногих самых настоящих гениев, с кем я имел и имею счастье быть знакомым и даже дружить.

И очень мне понравился спектакль. Просто очень! Это при том, что, когда я входил в зал, моя жена, смерив меня сочувственным взглядом, добродушно заметила: «Андрюш, ну хоть поспишь. Когда-то же тебе надо спать». Но я не спал. Я завороженно смотрел на этот потрясающий рассказ об отношениях мужчины и женщины.

«Последняя любовь Дон Жуана»… Звучит парадоксально. Дон Жуан — любит? Из-за общей усталости я даже не выяснил, кто автор пьесы, что, в общем, для меня нетипично. Впрочем, в Театре Романа Виктюка это и не важно, Роман Григорьевич все равно всегда все полностью переписывает…

Пять совершенно разных женщин собрались для того, чтобы осудить Дон Жуана. Они хотят судить его за причиненную боль. Он влюбил их в себя, обольстил, поднял на вершину блаженства и… бросил. «Любит — не любит, бросит…» Таких несчастных — любивших Дона Жуана и отвергнутых им, — если верить подробным записям слуги соблазнителя, у хозяина было «семь тысяч и одна».

Проблема только в том, что, желая судить Дон Жуана, каждая из этих пяти женщин любит его — по-прежнему, столь же страстно и столь же истово, как и в тот первый день, в ту первую ночь. Но если они не осудят его, если не остановят… А у графини есть официальный бланк королевского указа, стоит вписать в него любую фамилию, и означенное лицо будет навечно заточено в Бастилию.

Дон Жуан — чудовище. Он вероломен, он жесток, он предельно бесчувствен, для него нет ничего святого. Впрочем, главная его вина даже не в этом, нет. Его истинная вина — в том, что ни одна женщина из тех, с кем он был, не в силах забыть его. Он — воплощение мужественности, страсти, силы и наслаждения. Эссенция боли и квинтэссенция счастья. Нет, такого ни простить, ни забыть нельзя.

Итак, появляется Дон Жуан, и все те, что минуту назад хотели судить его, лишаются всякой возможности противостоять его обаянию. Женщин захлестывают воспоминания, они сходят с ума, когда он говорит им фальшивые комплименты. Причем несчастные знают, что комплименты фальшивы, но они счастливы оттого, что они обращены к ним. Вакханалия.

Но процесс уже запущен. Дон Жуану предстоит сделать выбор — или отправляться гнить в Бастилию, или… жениться. Да, именно такую месть придумали брошенные любовницы Дона Жуана своему коварному обольстителю. Есть девушка, которая так же, как и они, но совсем недавно пострадала от чар Дон Жуана, ей-то и вручат это «сокровище» — окольцованного, не способного более на измену Архетипического Самца.

И вдруг Дон Жуан соглашается жениться. Причем не просто соглашается, а делает это с радостью. И тут зритель узнает нечто, о чем до сих пор не было сказано ни слова. Однажды Дон Жуан действительно любил, любил по-настоящему, но так сложилось, что он не мог использовать свои чары и, более того, стал причиной смерти своей любви.

Теперь же он смотрит на девушку, предназначенную ему в качестве наказания в жены. Она испытывает к нему то, что совсем недавно испытывал и он сам: бесконечную любовь и бесконечную муку. Любовь, потому что любит, а муку — потому что сознает, что эта любовь никогда не будет взаимной и уж тем более — вечной. Страсть вспыхнет и пройдет. Останется только пепел.

Дон Жуан говорит о том, что такое истинная любовь. Конечно, это не страсть. Конечно, это не безумие. Любовь — это верность и забота, любовь — это желание делать человека счастливым. Да, он не испытывает страсти к своей невесте, но он будет любить ее всем своим существом, он будет делать ее счастливой.

«Нет! — кричит девушка — невинная, чистая, предельно открытая. — Нет, только не это!»

«Нет! — кричат женщины, умудренные опытом, такие разные — от монахини до куртизанки. — Нет, только не это!»

Ужасная будущность — Архетипический Самец отказывается от своего статуса, отрекается от него, как император от трона. Он более не будет царствовать. Никто не пострадает, но и мгновений счастья тоже более не будет никогда. Теперь он станет покорно служить женщине, делая ее счастливой.

Связанный по рукам и ногам Дон Жуан — это даже, наверное, возбуждает. Женское воображение рисует страстные картины — хищник, пойманный в сети. Да, в таком состоянии он вовсе не так мертв, как Дон.

Жуан, самовольно отрекшийся от своего желания в пользу желания и власти женщины.

И вот на сцене происходит что-то невообразимое…

«Будь эгоистом! — просят женщины, валяясь у него в ногах. — Люби нас не для нас, а для себя! Не смей делать нас счастливыми! Мы будем счастливы только твоим счастьем! Будь эгоистом!»

Потрясающий парадокс, известный втайне, на уровне подсознания (а именно об этом я сейчас и говорю) любой женщине…

Она сгорает от любви только при одном условии — если ее возлюбленный будет любить ее для себя, для своего удовольствия. Только так можно почувствовать себя женщиной, ведь только в эту секунду женщина ощущает себя по-настоящему желанной. А это именно то, что доставляет ей истинное удовольствие: мужчина-мечта с ней — и не из-за сострадания, не из-за каких-то условностей или необходимости. Он с ней, и только потому, что он ее хочет.

Но как же семья и дети? Как быт и социальный статус? Как, наконец, сама жизнь? Возможно ли все это с таким мужчиной-мечтой? С тем, за которым «как за каменной стеной», но не потому, что он много зарабатывает и заботлив, а потому, что женщина так себя с ним чувствует? С тем, ради которого можно и от себя отказаться, и забыть все, всех и вся, и не думать более совсем — просто раствориться в нем и любить, любить, любить…

К чему я, собственно, все это рассказываю? Да к тому, что, когда в жизни женщины появляется вот такой Дон Жуан (ну пусть и не такой, но что-то вроде того), она начинает страдать, что есть страсть, есть восторг, экстаз, наслаждение, но нет стабильности, размеренности, простой радости жизни. И она делает все, чтобы избавить себя от этого сладостного исчадия ада.