Мэрилин Каган - Защитники сердца. Управление привычками и установками, которые мешают стать богатым и получать удовольствие от жизни

Мы спросили Пэтти, почему Рэйчел сомневается, продлевать ли срок аренды. Она ответила, что понятия не имеет, в чем проблема. После нескольких сеансов, на протяжении которых она жаловалась на то, что ее сестра совершенно безответственна и никак не хочет взрослеть, мы потребовали, чтобы Пэтти подумала, отчего Рэйчел отдаляется от нее и не хочет брать на себя ответственность. Ведь не было никаких причин считать, что на младшую сестру нельзя положиться: она всегда выполняла свои обязанности. Мы поинтересовались, нет ли связи между отдалением Рэйчел от сестры и негативной позицией Пэтти.

Пэтти напряглась, на ее милом личике появилась ничего не выражающая улыбка, однако она и виду не подала и сказала: «Кажется, мне придется обратиться к более компетентным психотерапевтам».

Мы принялись размышлять, не ощущала ли себя оскорбленной и униженной Рэйчел, как и мы сейчас. Затем изложили Пэтти свои наблюдения за теми ситуациями, в которых она говорила одно, а в виду имела другое. Поначалу Пэтти безмолвствовала и казалась потрясенной. Но, разоткровенничавшись, разразилась слезами. Она принялась рассказывать о себе, о Рэйчел, об их детстве и отношениях с родителями. Мы знали, что достигнем своей цели!

Мы задели Пэтти. Она злилась, хоть и строила из себя Чеширского кота. На минуту ей показалось, что мы встали на сторону ее сестры и упустили из виду то, что она сама оказалась жертвой безответственности Рэйчел. Однако в то же самое время Пэтти смогла прислушаться к нашим словам. И вместе мы постепенно разобрались в том, как в ее семье управлялись с разочарованиями и обидой.

В детстве Пэтти и Рэйчел не разрешалось напрямую выражать свой гнев и отчаяние. Их отец просто не выносил шума и беспорядка. Пэтти помнила, как мать шикала на них с сестрой, когда отец был дома. Она рассказала, что как-то раз они с Рэйчел пытались уговорить маму купить им новые наряды на танцевальный вечер в школе по случаю дня святого Валентина. Чем сильнее они шумели, тем больше мама сдавалась. Но в самый разгар неравной битвы домой вернулся отец. Словно окаменев, он стоял и глядел на них. Мать испугалась, а он, тяжело топая, прошел в спальню и закрыл за собой дверь. К спору больше никогда не возвращались, но это был не единственный случай, когда Пэтти и Рэйчел без слов заставляли умолкнуть.

Фактически родители давали понять, что выражать свои чувства, в особенности, злобу и недовольство чем-либо, непозволительно. Пэтти с Рэйчел никогда не видели, чтобы родители открыто конфликтовали либо обижались друг на друга. В гостях у друзей девочек всегда изумляло, когда чьи-то родители ругались прямо на глазах у детей.

Сестры были высокого мнения о внешнем спокойствии родителей. Но когда мы спросили Пэтти, чувствовалось ли какое-то раздражение, она ответила: «Нет, но мне кажется, все постоянно были в напряжении». Она вспомнила, что при нарастании напряженности в доме они с Рэйчел были «не разлей вода», стараясь поддержать друг друга в условиях безмолвной деспотии отца.

В их семье существовали также негласные правила, касающиеся того, как должны себя вести женщины: никогда не повышать голос и ни в коем случае не показывать своего огорчения. Кроме того, следовало в любой ситуации стараться сохранить благоприятный климат. Здесь примером для подражания была мать: с ее лица не сходила улыбка Чеширского кота. Позднее, на одном из сеансов, Пэтти чуть не лопнула со смеху, когда мы сказали ей, что такие усилия приведут к тому, что она всегда будет казаться милой и любезной, а это куда лучшая защита от хмурого взгляда, чем ботокс!

Попытки сестер ориентироваться на мать в том, что касалось неприятных, беспорядочных чувств, ни к чему не привели, и девочки так и не научились разрешать разногласия между собой. Что еще более важно, им не давали уделить внимание ни одной «безнравственной» эмоции. И тогда девочки окончательно созрели для того, чтобы сорвать с дерева плод пассивной агрессии и откусить от него большой кусок.

Прежде чем сдержанно и начистоту поговорить с сестрой, Пэтти нужно было ознакомиться с гаммой чувств, от которых она пыталась убежать. Она быстро согласилась, что ее огорчает заминка с договором на аренду. Мы напрямик спросили Пэтти, каким образом она выплескивала свое чувство злобы на Рэйчел. И она поняла, что не поверяет сестре своих чувств и, более того, не позволяет себе наладить связь с собственными эмоциями. К тому же, она негативно отзывалась о сестре в разговоре с нами, не обращала на нее внимания и искала отговорки, чтобы не общаться с ней и даже не находиться в одной комнате.

Мы напомнили Пэтти, что за ее улыбкой таились взрывные чувства, и посоветовали ей понаблюдать за своим поведением в отношении Рэйчел и ее друзей. Наша работа заключалась в том, чтобы помочь ей признать те неприятные ощущения, которые возникли в ее сознании и теле в тот момент, как она распознала свою злобу. Ей требовалось упорядочить свои чувства и осознать, что гнев не обязательно опасен. Другими словами, ей нужно было развить в себе уважение и осознанность.

Существует разница между ощущением гнева и его выражением.

Чтобы больше узнать о своих чувствах, долгие годы скрывавшихся от нее, и стать к ним более восприимчивой, Пэтти проделала огромную работу.

Если вам кажется, что ваша ситуация схожа со случаем Пэтти, вам следует для начала распознать гнев, поселившийся внутри, затем понять, почему вы делали все возможное, дабы укрыться от него, и, наконец, научиться спокойно сосуществовать с ним. Для выполнения этой сложной задачи потребуется трехцелевой подход.

1. Развитие полноты осознания

Необходимо осознанно взращивать более глубокое понимание собственного настроения и реакций на что-либо, кроющихся у самой поверхности. Когда дело касается пассивной агрессии, более полная осведомленность о своем гневе и душевной боли может сказаться на выборе между подлым «защитником сердца» и настоящими, доставляющими удовлетворение взаимоотношениями. С этой целью мы призываем вас к развитию полноты осознания.

В течение последнего десятилетия древние буддийские практики и искусство медитации проникли даже в область традиционной психотерапии. И хотя с той поры как, благодаря «Битлз» и другим знаковым фигурам шестидесятых, трансцендентальная медитация явилась нам как сенсация, прошло сорок лет, сама медитация еще долгое время оставалась на периферии психотерапии. Но сегодня медитативные практики, способствующие развитию полноты осознания, нашли достойное место как в нашей профессии, так и в нашей культуре в целом.

Современному западному обществу присущ избыток излишеств. Это одновременно и благо, и проклятие. Сейчас мы изо всех сил отбиваемся от этого изобилия — множества технических новинок, альтернатив, лекарств, которые обещают все привести в порядок — уже не говоря о переизбытке боли и страданий: чрезмерной приверженности материальным ценностям, излишней тревожности, огромном количестве технических решений, отделяющих нас от других людей, и непомерном списке дел. А некоторые заметили бы, что на полках магазинов к тому же чересчур много книг, посвященных работе над собой, в которых рассказывается, как во всем этом разобраться! Этот битком набитый излишествами мир приводит нас в такое смятение, что мы оказываемся неспособны уделить внимание собственным чувствам, а это вполне весомый предлог отдалиться от них.