Сергей Юрченко - Я. Философия и психология свободы

Человек не есть общественное существо, он есть существо солипсическое, вынужденное жить в обществе. Глубочайшее заблуждение – считать, что общественное в его самосознании превалирует над индивидуальным. В истории человечества не было бы войн, государств, судов, тюрем и всех насильственных структур, а в его массовой психологии не было бы неврозов и психозов, если бы каждый человек не имел осознанного или бессознательного, заявленного или скрываемого им желания завоевать мир, подчинив общество своей сакральной воле. Этот мир есть то, что он есть, поскольку самосознание в нем изначально находится в непрерывном присвоении себе нуминозного Я. Вселенная тождественна самосознанию, и Синдром брамы преобладает над всем не только человеческим, но и животным бытием. В конце концов человек, как и животное, живет по Дарвину: отношения с социумом он выстраивает на демонстрации своей генетической привлекательности, неся как знамя свою внешность, свою силу, свой интеллект, свои социальный статус. Он только и делает, что завоевывает мир.

Что значит – освободить человека? Освободить от чего? От кого? Ведь не от родителей, жены, детей, друзей, коллег, соседей и соотечественников. Очевидно, все подобные призывы и декларации подразумевают освобождение человека от того, кто получил неограниченную власть над ним. Т.е. человека нужно освободить от человека. А это значит¸ что единственное, от чего стоит освобождать человека, – это его человеческая суть. Смысл гражданских свобод вовсе не в том, чтобы дать свободу некоему человека (его-то свобода и становится неограниченной властью), а в том, чтобы ограничить человека как такового. Именно отсутствие гражданских свобод создает благоприятную почву для того, чтобы этот человек вообще, homo sapiens, мог более или менее успешно осуществлять свою солипсическую суть – свой Синдром брамы, свою изначальную зоопсихологию, заложенную в него всей эволюцией.

Власть, деньги, слава (как иллюзия всеобщей любви, утерянной в детстве) – все это приближает человека к состоянию Брамы, творца Вселенной, к статусу первочеловека Пуруши, для которого мир есть любовь, к положению Адама в Эдеме, где все есть его собственность. Мир более синкретичен и поэтому возмутительно абсурден с точки зрения его дуалистической модели, в которой зло якобы стоит по другую сторону пропасти от добра. Увы, но самое желанное и естественное для самосознания стремление достичь нуминозного Я, которое оказывается смыслом жизни индивида и приобретает даже сакральный оттенок в метафизике бытия, сопряжено с тем, что и делает этот мир порочным и неисправимым. Выражаясь метафорически, чтобы приблизиться к Богу (а именно это делает всякий, кто стремится осуществить свою жизнь в социуме и выделить жирным шрифтом или хотя бы курсивом свое имя в длинном списке человечества) нужно продать душу дьяволу. Бог оказывается двулик как Янус, ведь недаром В Дао Инь и Ян слиты воедино. И этот фигуральный акт продажи нравственных идеалов будет совершаться во все времена, а грехопадение будет сопровождать человечество даже в царстве всеобщего изобилия, ибо равенство противоречит солипсической природе самосознания. Поистине, такое знание умножает скорбь.

Идеология индивидуалистического анархизма лучше всего выражена М. Штирнером: « Божественное есть дело Бога, а человеческое – дело человека. Мое же дело не есть ни божественное, ни человеческое дело; оно не есть ни истина, ни благо, ни право, ни свобода; оно есть лишь мое дело, и это дело не есть общее дело; оно есть дело единственное, как и я сам – Единственный. Мое "я" для меня всего дороже ». Я не стану обсуждать эту декларацию, поскольку полностью отношу ее к Синдрому брамы, который реализует себя в мифологеме воинственного царя и не вижу в этой зоопсихологической позиции ничего выдающегося и глубокомысленного. Штирнер имел смелость выразить тайные устремления человеческого самосознания. Свою талантливую и противоречивую книгу он завершает констатацией необходимости компромисса между самосознаниями: « Поэтому мы оба, государство и я, – враги. Меня, эгоиста, благо этого «человеческого общества» ничуть не интересует: я ничего ему не жертвую, а только пользуюсь им, обращая его в мою собственность и мое творение, то есть я уничтожаю его и создаю вместо него союз эгоистов ». Практическим олицетворением этого идеального компромисса эгоистов становится свободный рынок. Как говорит М. Ротбард: «Капитализм — это наиболее полное выражение анархизма, а анархизм наиболее полное выражение капитализма». Капитализм – это, по психологическому определению, борьба за власть солипсических самосознаний, поприще воинственных царей, гоббсовская «война всех против всех», где любая коалиция интересов есть временное перемирие до победы над общим врагом.

Если анархия подразумевает вседозволенность, то это чушь, о которой даже не стоит вспоминать. Говорить об анархии есть лишь смысл с точки зрения социальной психологии, т.е. психологии индивидуума, вынужденного жить в обществе себе подобных. Подразумевая под экономическим законом равенство имуществ, Прудон писал: « Это нарушение экономического закона, повторяю, есть в то же время факт в основе своей психологический; он имеет источник, с одной стороны, в идеализме наших желаний, с другой — в преувеличенном чувстве нашего собственного достоинства и в малой оценке нами достоинства других ».

1. Самосознание рождает себя само, и поэтому младенец воспринимает весь мир как продолжение своего «я». Человек никогда не откажется от ощущения, что мир является его собственностью. В этом – его Синдром брамы.

2. Самосознание никогда не преодолеет чувство собственности в себе, потому что оно является законом его психологии, истиной его мышления как первичное cogito. Самосознание действительно создало этот мир из панпсихического Сознания, которое носит в себе. В этом – тождество его души и Вселенной.

3. Самосознание всегда желает подчинить мир себе, и оно захватит власть, если ему представится такая возможность. Оно готово довольствоваться малым, но никакое царство не кажется ему достаточно большим. В этом – его воля к власти.

4. Самосознание всегда тяготеет к нуминозному Я, и его бытие состоит из непрерывного присвоения себе этого Я. В этом – его стремление стать Богом.

Ни анархизм, ни какое-либо другое устройство общества не может принести человеку полное удовлетворение, поскольку Синдром брамы полностью завершается лишь в состоянии, когда Оно становится нуминозным Я (Богом). В этом смысле даже рай не даст солипсическому самосознанию абсолютный и вечный комфорт, если в этом раю есть еще кто-нибудь кроме него, с кем нужно делить мир. Даже в идеальном конгломерате праведных душ каждая душа будет страдать от того, что она не единственная. Логическим завершением всей человеческой психологии является состояние будды и последующее растворение самосознания в Сознание, именуемое нирваной, т.е. смертью.