Бетти Фридан - Загадка женственности[«The Feminine Mystique»]

Я слышала те же печальные нотки в голосе другой женщины, более старшего возраста, которая говорила мне: «Я ищу что-нибудь, что могло бы приносить мне удовлетворение. Я считаю, что нет ничего лучше работы, которая приносит пользу. Но я ничего не умею делать. Мой муж не доверяет работающим женщинам. Я бы многое отдала за то, чтобы мои дети снова стали маленькими и снова были бы дома. Мой муж советует мне найти занятие, которое доставляло бы удовольствие, но не было бы связано с работой. Поэтому сейчас я почти каждый день играю в гольф сама с собой. Когда ходишь пешком три, четыре часа в день, по крайней мере хорошо спишь ночью».

Я брала интервью у другой женщины, когда та находилась в большой кухне своего дома, который она сама помогала строить своими собственными руками. Она замешивала тесто для своего знаменитого домашнего хлеба: платье, которое она шила для дочери, было наполовину закончено и лежало на швейной машине; в углу стоял ручной ткацкий станок. Детские предметы ручного труда и их игрушки были разбросаны по всему дому, от входной двери до камина: в этих дорогих современных домах открытой планировки совсем не было дверей между кухней и жилой комнатой. Не было и у матери ни мечты, ни мысли, ни желания отгородиться от своих детей. Она была беременна седьмым ребенком; ее счастье было полным, говорила она, проводя все дни с детьми. Возможно, это была счастливая домохозяйка.

Но незадолго до того, как мне уйти, я сказала, как бы продолжение своим мыслям, что догадалась, что она шутила, когда говорила о ненависти к своей соседке профессиональном дизайнере и вместе с тем матери троих детей. «Нет, я не шутила», — ответила она; и эта безмятежная домашняя хозяйка, готовившая тесто для хлеба, который всегда пекла сама, расплакалась. И добавила: «Я ужасно ее ненавижу. Она знает, чего хочет. Я не знаю. И никогда не знала. Когда я беременна и дети маленькие, я — кто-то, в конце концов, мать. Но они растут. А я не могу все время рожать детей».

Хотя мне так и не удалось найти женщину, которая действительно соответствовала бы образу «счастливой домохозяйки», я все же обнаружила кое-что еще в этих незаурядных женщинах, живущих под спасительным покровом загадки женственности. Они все были очень заняты — заняты хождением по магазинам, поездками на машине, заняты своими посудомоечными машинами, сушками и электрическими миксерами, работой по саду, натиркой полов и полировкой мебели, помощью, детям в выполнении школьных домашних заданий, сохранением их психического здоровья и выполнением бесконечной мелкой домашней работы. Беседуя с этими женщинами, я увидела, что есть что-то особенное во времени, которое отнимает ведение домашнего хозяйства сегодня.

Вдоль одной из пригородных дорог стояло два дома колониальной архитектуры, каждый имел большую комфортабельную гостиную, небольшую библиотеку, столовую, большую светлую кухню, четыре спальни, сад и лужайку площадью в один акр, и в каждой семье — муж, регулярно выезжающий на работу в город, и трое детей школьного возраста. Оба дома содержались в прекрасном состоянии с помощью приходящей два раза в неделю служанки-уборщицы; однако приготовление пищи и другая домашняя работа выполнялась женами самостоятельно, каждая была в возрасте около сорока лет, умна, здорова, привлекательна и хорошо образованна.

В первом доме домашняя хозяйка миссис В. весь день была занята приготовлением пищи, уборкой, покупками в магазинах, поездками на машине, присмотром за детьми. Ее соседка, миссис Д., микробиолог, выполняла большую часть домашней работы до ухода в лабораторию в девять часов утра или после возвращения домой в пять часов тридцать минут вечера. Ни в одной из этих семей не было пренебрежительного отношения к детям, все же дети миссис Д. были немного более самостоятельными. Обе женщины имели и свои личные развлечения. Миссис В., домохозяйка, выполняла различную общественную работу рутинного характера, но у нее не оставалось времени на участие в серьезной политической работе, которую ей часто поручали как умной и способной женщине. Самое большее, что она могла себе позволить, — это возглавить комитет по подготовке к танцевальному вечеру или принять участие в работе Ассоциации родителей и учителей. Миссис Д., ученая, не выполняла никакой рутинной общественной работы, но помимо своей основной работы и работы по дому она играла в струнном квинтете (музыка— ее главный интерес в жизни после науки) и занимала должность в международной организации, деятельностью которой она интересовалась, еще будучи в колледже.

Как могло случиться, что одинаковый по размеру дом и одинаковая семья при почти одинаковых доходах, образе жизни, внешней помощи отнимают больше времени у миссис В., чем у миссис Д.? А ведь миссис В. нельзя назвать праздной женщиной. У нее никогда нет времени по вечерам даже «просто почитать», как это часто делает миссис Д.

В большом современном многоквартирном доме огромного города на Востоке есть две шестикомнатные квартиры, обе всегда немного неопрятные, за исключением случаев, когда только что убралась приходящая помощница или же перед приемом гостей. В обеих семьях Г. и Р. по три ребенка до десяти лет и один малыш. Мужьям тридцать с небольшим, у обоих — работа по специальности, требующая от них много внимания. Однако от мистера Г., у которого жена целиком погружена в домашнее хозяйство, ждут помощи по дому, и он выполняет много домашней работы, когда возвращаются вечером домой или по субботам, а от мистера Р., жена которого — свободно работающий иллюстратор и, очевидно, должна проделать тот же объем работы в перерывах между занятиями за чертежным столом, помощи не ждут. Миссис Г. каким-то образом не может справиться с хлопотами по дому до прихода мужа с работы, она бывает такой уставшей вечером, что супругу приходится ей помогать. Как удается миссис Р., которая не считает ведение домашнего хозяйства своей основной работой, проделывать ее в столь короткое время?

Снова и снова мне приходилось сталкиваться с этим явлением при беседе с женщинами, которые считали себя домашними хозяйками, и сравнивать их с тем небольшим количеством женщин, которые продолжали работать по своей специальности неполный или весь рабочий день. То же самое можно было наблюдать, когда и домохозяйка, и профессионально работающая женщина имели помощниц по дому и течение всего дня, хотя чаще всего домохозяйки предпочитали выполнять сами всю работу даже тогда, когда они могли бы нанять двух служанок. Но мне также удалось заметить, что многие безумно занятые неработающие домохозяйки вдруг с удивлением обнаруживали, что они проделывают за час ту же самую работу по дому, которую раньше привыкли выполнять за шесть часов, либо эта работа вообще не делалась, так как они начинали учиться или шли работать или у них появлялись какие-то другие серьезные интересы вне дома.