Мария Климова - Разговоры в песочнице, или истории из жизни мам.

— Ты пойми, кризис — не просто капризы. Ребенок выходит на новый уровень отношений. Сначала он — часть мамы, потом начинает от нее отделяться физически, пространственно, осваивая ползание и ходьбу, и психологически, отстаивая свое «я».

Я понимала. Но теория категорически меня не устраивала. Да, ребенку важно отделяться, но пусть это происходит как-нибудь по–другому и вообще без моего участия:

— Ты мне объясни, что делать! Я скоро на стенку полезу от ее истерик! — кричала я в трубку.

— Мариш, я уверена, ты все делаешь правильно. Ты иногда даешь Нюсе отстоять свое мнение, порой идешь на компромисс, бывает, стоишь на своем. Она еще маленькая, относительно легко переключается. Попробуй организовать что-нибудь очень интересное рядом с ней, глядишь, отвлечется от рыданий. Ты, главное, сама не заводись, когда она скандалит.

— Не могу! Она накричится — и снова бодренькая, играет, как ни в чем не бывало, а я потом полдня как выжатый лимон.

— А ты старайся. Истерики усиливают зрители, если их нет, то и скандалить неинтересно. Путь игнорирования — один из возможных вариантов. Ведь активно включаясь в скандал и выполняя все требования Нюськи, ты закрепляешь такую модель поведения: «Поноешь, поскандалишь — дадут». Вот этого делать точно не стоит.

Очень многое зависит от ситуации. Потому что если в каждом случае обламывать — передавишь. Тоже ничего хорошего. Лучше чаще ставь свою дочь перед выбором: «Будешь есть котлетку или суп?» — и тогда вопрос о том, идти ли обедать, уже, вроде, и не встает. Можно попробовать «вредные советы», когда озвучиваешь противоположное тому, что хочешь, хотя это скорее к трем годам пригодится.

В общем, ребенку сейчас самостоятельность нужна больше, чем раньше, но не абсолютная. Ему очень важно обнаруживать границы дозволенного, их отсутствие лишь усиливает тревогу.

— Отлично. Ему нужно, ему важно… а я как же?

— А ты усвой, что этот тяжелый этап обязательно пройдет. Обещаю. Личность у Нюськи так «вылупляется», понимаешь? Ты тут ни при чем. В смысле, ты хорошая, просто личностью по–другому не становятся. Считай это не плохим поведением, а муками рождения отдельного от тебя человека. Терпи, устраивай разгрузочные дни, занимайся аутотренингом, пересчитывай мысленно караван из 9318 спокойных неторопливых слонов, и верь, что все в порядке, твой ребенок замечательно развивается в полном соответствии с возрастными нормами.

Иногда я верила. Иногда нет. В один из моментов отчаяния позвонила сестре мужа:

— У тебя нет знакомого детского невропатолога? Не могу больше нюськины истерики выдерживать!

— Если ты не можешь, наверное, лучше найти взрослого?

— Ладно тебе издеваться! Неужели нельзя ребенку фоном какую-нибудь валерьянку назначить, а?

— Зубы все вылезли?

— Нет, жевательные еще в пути… Но при чем тут это?!

— Да ни при чем, так, к слову… А что, психологических причин совсем нет?

— Как же?! Есть!

— Тогда не нужен тебе никакой невропатолог. Пока объясняется психологией, лекарства не нужны. В конце концов, у тебя же девочка. А настоящая женщина должна уметь сделать из ничего шляпку, салат и скандал. Вот она и учится, просто в обратной последовательности…

Я понимала, что мои собеседницы правы. И все-таки жаловалась девчонкам, правда, передавала им светкины слова, потому что всех нас объединяли одни и те же проблемы. Это слегка успокаивало. Выходило, что действительно дело в возрасте.

Когда все закончилось, я не помню. Кажется, после небольшой паузы мы плавно перебрались в трехлетний кризис, когда к «Неть!» по любому поводу добавилось классическое «Я сяма!» С горя я решила перечитать институтские конспекты. Они обещали, что к четырем годам и это должно закончиться. До следующего кризиса...

Старинный приятель моей бабушки на вопрос о любимом виде спорта, отвечал: «Сон, сон, сон!» С рождением Нюськи и я стала гораздо больше внимания уделять этому способу времяпрепровождения. Впрочем, кроме удовольствия оно еще рождало немало сомнений и вопросов, причем не только у меня:

— Скажи, у тебя Нюся просыпалась ночью, когда маленькая была? — спросила меня сводная сестра вскоре после рождения сына.

— Да, конечно.

— А почему они просыпаются? Вот он спит–спит, вдруг сквозь сон захнычет. Что это значит? — допытывалась она.

— Что угодно, — с высоты двухлетнего материнского стажа мне казалось, что все просто, понятно и, вообще, очевидно.

— Ну, чего ты сердишься-то?

— Я не сержусь, я, правда, не знаю. Может, пить хочет или есть, а может, погода меняется, или сон страшный приснился — роды, например. Жарко, холодно, душно… Или Луна не в той фазе, зубы в деснах опускаются, перевозбудился в течение дня… Или просто писать хочет, младенцы при этом часто начинают беспокоиться во сне. Мало ли чего!

— Да ты что? Так все сложно? Хм… А я думала, у малышей такого не бывает…

— Что угодно бывает. Они же маленькие люди. Поэтому у них, с одной стороны, все как у нас (бессонницы, кошмары), а с другой, куча своих особенностей вроде незрелой нервной системы. Еще младенцу периодически хочется убедиться, что все на месте: мама никуда не делась, его не позабыли в песочнице… И циклы сна у детей тоже отличаются от наших — я изо всех сил вспоминала прочитанные книжки и наташкины лекции.

— А… а мне мама говорила, что дети должны всю ночь спать…

— Да ничего они не должны. Моя Наташка утверждает, что это чуть ли не признак повышенной тревожности. Ребенок не уверен, что, проснувшись, увидит что-то хорошее, вот на всякий случай и впадает в спячку до утра.

А нас одолевали другие проблемы. Когда Нюся спала, вопросов не возникало. Но вот как ее уложить? Баталии с местом для сна к тому времени у нас уже поутихли. Нюськины предпочтения и моя лень взяли верх: мы спали все вместе…

…Один мой знакомый первое время после появления на свет спал в старом чемодане (конечно, с откинутой крышкой). Другой — в ящике от отцовского письменного стола. Так что еще до Нюськиного рождения я знала, что в вопросе, где спать младенцу, все не так уж однозначно.

Первым вариантом была, конечно же, люлька. «Уютная маленькая колыбель из экологически чистых материалов» по версии инструкторов на курсах подготовки к родам — самое лучшее место для сна новорожденного. Они утверждали, что небольшое замкнутое пространство хоть и не сравнится с маминым животом, но все-таки отдаленно напомнит его. Заодно люльки тут же и продавали, но совсем недешево. Меня смутило, что это удовольствие рассчитано всего на несколько месяцев, а потом маленький не сможет там поместиться. В общем, я не была готова покупать дополнительный предмет мебели на такой небольшой срок.