Пол Тайгер - Делай то, для чего ты рождён

Откуда же взялось это магическое число — шестнадцать? Почему типов личности не двенадцать? Не двадцать? Не двести? На этот вопрос даёт ответ простая математика. Подсчитав все возможные комбинации четырёх букв, мы получаем число шестнадцать. Это легко увидеть, составив таблицу, подобную той, которую когда-то предложила Изабелла Бриггс-Майерс.

Каждый из нас попадает в одну из шестнадцати категорий. Тип — это система, но система, обладающая гибкостью; она достаточно компактна и потому удобна в обращении, но притом может охватить всех людей без исключения.

Первое измерение типа личности отражает то, как мы предпочитаем взаимодействовать с окружающим миром и на что направлять свою энергию. Карл Густав Юнг создал концепции «экстраверсии» и «интроверсии», чтобы показать, как мы живём во внешнем мире и как внешний мир отражается внутри нас. Каждый из нас наделён природной преференцией либо к внешнему, либо к внутреннему миру, хотя мы можем обращаться как к одному, так и к другому. Пребывание в излюбленном мире подпитывает нас энергией. Пребывание в другом мире не столь комфортно и может нас утомлять. Тех, кто предпочитает внешний мир, называют экстравертами, а тех, кто отдаёт предпочтение миру внутреннему, — интровертами.

Многие считают, что экстраверсия — это что-то вроде «разговорчивости», а интроверсия — это как бы «застенчивость». Хороший пример того, как обманчивы могут оказаться термины, применяемые при описаниях типа. Содержание экстраверсии и интроверсии отнюдь не сводится к разговорчивости/молчаливости.

Поскольку экстраверты и интроверты направляют свою энергию в противоположные стороны, между ними существуют ясные и глубокие различия. Внимание и энергия экстравертов отданы внешнему миру. Они ищут общества других людей, им нравится вступать в контакты, будь то контакты один на один или в коллективах. Их постоянно тянет к миру людей и предметов. Так как им требуется изучать мир, чтобы понимать его, им свойственно проявлять активность. Экстраверты получают «подзарядку аккумулятора» в общении. Как правило, у них много знакомых. Они любят быть в центре внимания, открыты для общения, поэтому сходятся с новыми людьми часто и с лёгкостью. Экстраверт рассматривает ситуацию и спрашивает себя: «Как я воздействую на происходящее?»

Внимание и энергия интровертов сосредоточены внутри их самих. Им нравится уединение. Их «подзарядка аккумуляторов» — время, проведённое в одиночестве. Интроверт старается понять мир до того, как с ним соприкоснётся, а это требует интенсивной умственной деятельности. Он в меньшей степени нуждается во взаимодействии — один на один или в коллективе. Интроверт избегает быть в центре внимания, он обычно более сдержан, чем экстраверт. Он медленно изучает других людей. Рассматривая ситуацию, он задаётся вопросом: «Как это влияет на меня?»

Питер, истинный экстраверт, рассказывает: «Как только я возвращаюсь из универмага, жена спрашивает меня: „Ну как, удачно?“ На первый взгляд кажется, что она хочет узнать, купил ли я всё нужное. Но она отлично знает, что я экстраверт, поэтому на самом деле её вопрос означает: „Сколько ты встретил знакомых?“»

Брент, типичный интроверт, испытывает противоположные чувства. «Я люблю людей, — говорит он, — но мне не нужно беглое, поверхностное общение. Моя жена любит вечеринки, меня они утомляют. Меня выматывает и не доставляет никакого удовольствия необходимость говорить с людьми, чьих имён я не могу упомнить и которых, может быть, никогда не увижу снова. Какой смысл?»

Преференция экстраверсии или интроверсии проявляется практически во всём, что человек делает. Возьмём для примера привычки Джилл, студентки колледжа: «Я всегда люблю заниматься вместе с друзьями. У нас сложилась учебная группа, которая работает по-настоящему успешно. Если никого рядом нет, я иду в библиотеку: сидеть одной у себя в комнате и читать — сущая скука. А в библиотеке я всегда встречаю кого-нибудь из знакомых, и мы разговариваем, когда делаем перерыв».

Думается, можно с уверенностью сказать: большинство экстравертов на самом деле идут в библиотеку не заниматься. Они идут туда в поисках общества.

Если вы не знаете, о чём думает экстраверт… вы плохо слушали, потому что он непременно сказал бы вам. Если вы не знаете, о чём думает интроверт… вы его не спросили; а бывает и так, что у вас недостаёт терпения дождаться ответа. В ответ на заданный вопрос экстраверт, как правило, начинает говорить, потому что ему обычно легче думать вслух. А интроверт чаще делает паузу, прежде чем ответить, поскольку привык думать молча (во внутреннем мире). Интроверты «выпекают» мысли в себе, как пироги в печи, и вытаскивают их только тогда, когда они уже готовы. Экстраверты «выпекают» мысли в голове лишь частично и сразу выставляют их на обозрение, что порой приводит к их обрывочности. Впрочем, экстраверты нередко всё же заканчивают свою мысль.

Шоун, тоже экстраверт, вспоминает: «В начальной школе я любила, когда учительница меня спрашивала. Я так отчаянно тянула руку, что мне приходилось поддерживать её другой рукой. А когда учительница вызывала меня, ответа у меня не было. Она говорила что-нибудь вроде: „Если ты не знаешь, то зачем поднимала руку?“ Тогда я этого ещё не понимала, а теперь знаю: мне нужно выговорить ответ. Я просто не умею спокойно его обдумать».

В отличие от Шоун, учащимся-интровертам нужно время, чтобы подумать, прежде чем отвечать на вопрос преподавателя. Поскольку большинство учителей начальных классов являются экстравертами, они быстро обращаются то к одному, то к другому ребёнку. На наших курсах мы объясняли учителям, что когда они задают вопросы детям интровертного склада, то нужно выждать несколько секунд. И потом мы узнали от некоторых учителей, что успеваемость детей значительно улучшилась!

Многие экстраверты находят, что их преференция помогает им в работе, так как они умеют думать быстро, на ходу. Отвечать на вопросы они начинают сразу. Часто они толково отвечают, и им, как правило, удаётся убедить других в своей правоте.

Лесли, подобно большинству интровертов, обладает другим опытом. Она сказала нам: «Мне никогда не забыть, в какое отчаяние меня приводила моя первая работа. Мне казалось, что все служащие фирмы, включая и шефа, экстраверты каких поискать. Во-первых, меня вечно вовлекали в групповую работу, скажем, в сеансы мозгового штурма или торговые конференции. И у нас постоянно проводились совещания! А ещё хуже было то, что шеф не давал мне времени, чтобы я могла отвечать на его вопросы. Наверное, он считал меня дурой, или же что я тяну время, потому что не знаю сути проблемы».