Вильгельм Райх - Анализ личности

3. Большая опасность возникает у невротиков, так же как и у психически больных, когда защита начинает распадаться. Требуется предельная осторожность и искусство терапевта, чтобы руководить этим процессом. Следовательно, оргонная терапия должна проводиться хорошо обученными врачами.

Я, конечно же, хорошо знал, что у пациентки, о которой речь пойдет ниже, могло ухудшиться состояние здоровья, когда ее зашита окончательно распадется. Но шанс, что она выдержит процедуру, был достаточно велик, чтобы оправдать эксперимент. Пациентка лечилась в психиатрических клиниках несколько раз в течение долгих лет. Диагноз был <���шизофрения>, и, согласно отчетам, ей становилось все хуже и хуже. Окончательный полный упадок сил был неизбежен; следовательно, риск в данном случае был оправданным.

Пациентка, 32-летняя ирландская девушка, была привезена ко мне своими родственниками, которые услышали о моем новом медицинском подходе к биопатии. Я сообщил им о большой опасности стремительного упадка сил. Они были готовы рискнуть и подписать согласие на процедуры. Я также предупредил их о риске внезапной вспышки разрушительности. Так как я был хорошо знаком с проявлениями, предшествующими разрушительному приступу, я был почти уверен, что смогу вовремя предотвратить опасность. Итак, я предпринял эксперимент вне клиники при строгом условии, что медсестра или родственница должна всегда находиться рядом с пациенткой и что при первом же признаке волнения и разрушительных тенденций пациентка должна быть помещена в клинику. Следующим условием было то, что пациентка должна регулярно посещать своего личного врача-психиатра и что клиникой, в которой пациентка лечилась, должны быть предприняты все необходимые меры для ее быстрой госпитализации в случае развития кризиса. Я также постоянно поддерживал связь с лечащим пациентку психиатром.

Такие предосторожности необходимы, если кто-либо хочет вылечить шизофреника вне клиники. Конечно, лучше было бы предпочесть клинику, которая проводит экспериментальную оргонотерапию внутри собственных стен. Но, к сожалению, психиатрические клиники, за небольшим исключением, не склонны беспокоиться о новых обнадеживающих методах лечения шизофрении. Шоковая терапия не требует слишком больших усилий и быстро меняет поведение шизофреника, да и психически больных слишком много, а врачей не хватает. В психиатрических клиниках нет времени для обширного и глубоко эффективного исследования. Я понимаю это отношение, хотя не могу мириться с этим. Известно, что психиатрические клиники в действительности представляют собой тюрьмы для психически больных, с плохим медицинским обслуживанием, недостаточными фондами, причем в большинстве клиник не проводятся никакие научные исследования. Кроме того, некоторые медицинские администраторы отказываются рассматривать любую серьезную попытку улучшить условия содержания пациентов. Иногда они даже с неприкрытой враждебностью встречают подобные попытки.

Этого короткого описания общественной ситуации вполне достаточно, чтобы объяснить и мои предосторожности, и мою готовность рисковать. Я хорошо осознавал опасность, но меня привлекала возможность проверить на практике метод оргонной терапии. И, действительно, я не был разочарован. Эта пациентка, которая находила убежище в психиатрической клинике в течение многих лет и состояние которой становилось все хуже и хуже, когда я начал эксперимент, более шести лет провела за пределами клиники после начала лечения. Она продолжила свою профессиональную деятельность; болезнь не прогрессировала. Пациентка стала социально нормальной во многих отношениях.

Научная и медицинская награда была огромной: оргонную терапию можно успешно применять в некоторых случаях шизофрении, когда все другие методы не срабатывают. Результат оправдал риск. Кроме того, оргономическая теория была подтверждена в некоторых ее базисных предположениях и была адаптирована к другим. Было получено много совершенно новых фактов об основном функционировании человеческой биосистемы, и впервые в истории медицины и психиатрии получены ответы на некоторые центральные вопросы о природе параноидных механизмов шизофрении.

Я буду описывать терапевтический эксперимент так, как он развивался в течение трех лет от одного сеанса лечения к другому. Я тщательно записывал наиболее существенные детали немедленно после каждого сеанса и вел специальную запись основной линии развития, чтобы установить, если возможно, некоторую последовательность или закономерность этого развития. Случай сам по себе не представлял ничего нового в проявлении или симптоматике шизофренических психозов. Все. что было новым, относилось к методам оргонной терапии. В результате мне удалось открыть новые, до настоящего времени неизвестные связи между шизоидными функциями и выявить некоторые новые функции, которые имеют огромное значение для понимания всей человеческой биосистемы.

Первое знакомство с пациенткой

Первое впечатление о ней было не как о шизофреничке. Она говорила о своих симптомах и ощущениях последовательно и четко, правда, в искусственно нетерпеливой манере. Она казалась очень интеллектуальной и давала проницательные ответы на довольно сложные вопросы; она узнала психиатрический язык необычайно простым способом. Она сказала, что страстно желала познакомиться с психиатром, который бы понял ее внутренние переживания, но психиатры всегда думали, что она <���сумасшедшая>. В ее глазах была типичная мечтательность, слегка завуалированный взгляд шизофреника. Временами она приходила в замешательство, но затем снова легко возвращалась к ясности. В процессе беседы явно проступали конкретные темы, которых она пыталась избегать. Когда я спрашивал, не наблюдала ли она чего-либо странного и необычного, ее глаза становились <���темными> и она говорила: <���Я нахожусь в контакте с некоторыми мощными силами, но сейчас их здесь нет>.

Ясно, что все это было связано с повышенной эмоциональностью. Кроме того, стало ясно, что она притворялась и скрывала то, что есть на самом деле. Она сама изъявила желание пойти на эксперимент с оргонотерапией, так как читала мои книги и думала, что я был прав.

Первый сеанс

Я начал работу с объяснения ориентации на ее защиту. Ее странные перепады настроения были более сильными, чем при знакомстве. Она поняла принцип оргонотерапии очень хорошо. Она уже давно знала, что большинство людей были заблокированы и, следовательно, не понимали ее внутренний шизофренический мир, <���который все чувствует и знает>. Я попытался побольше узнать о <���силах>, но она отказалась говорить от них. Она сказала, что <���силы> не в состоянии что бы то ни было сделать с ее собственными внутренними убеждениями. Она имела превосходное представление об обсуждаемой проблеме.