Ури Бронфенбреннер - Два мира детства: дети в США и СССР

Аналогичные результаты были получены при анализе роли внутренней установки подростка в отличие от его показного поведения. Упомянутый ранее вывод о том, что сверстники оказывают большее влияние, чем взрослые, при стимулировании сдержанности перед лицом соблазнов, также, разумеется, отвечает этому тезису.

5. Несколько моделей, демонстрирующих одинаковые действия, оказывают большее влияние на изменение поведения, чем одиночная модель.

6. Сила примера модели возрастает, если демонстрируемое ею действие представляет собой характерный элемент поведения группы, в которой ребенок уже состоит или куда он стремится попасть. Этот тезис частично вытекает из предыдущего. Необходимо учитывать окружение, в котором живет ребенок, ведь он перенимает типы поведения, наиболее характерные для его семьи, одноклассников, компании соседских сверстников, а также других детей и взрослых, с которыми он общается.

7. Способность модели вызывать действенное воспроизведение (в отличие от пассивного восприятия) в значительной степени зависит от увиденных результатов демонстрируемого моделью поведения. Ребенок охотнее воспроизводит наблюдаемое поведение, если знает, что оно влечет за собой нечто заманчивое или доставляющее удовольствие. И наоборот, наказание, которое следует после действий модели, в большинстве случаев тормозит воспроизведение ребенком наблюдаемого поведения.

Так, например, в одном из экспериментов дети наблюдали агрессивные действия двух моделей (нанесение ударов кукле): в одном случае это влекло за собой поощрение, в другом — наказание. В результате дети воспроизводили агрессивность поощряемой модели, а не той, которую наказывали. Позднее, однако, детям, наблюдавшим за поведением «наказанной» модели, внушили, что агрессивные действия будут поощрены, и тогда они не преминули их продемонстрировать. Следовательно, обе группы детей восприняли агрессивный тип поведения, но группа, которая наблюдала за моделью, подвергавшейся наказанию, воздерживалась от воспроизведения агрессивных действий, пока не обрела уверенности в их благоприятном исходе.

В приведенном примере обращает на себя внимание взаимосвязь между моделированием и подкреплением; к этой теме мы и намерены сейчас обратиться.

Как мы уже видели, влияние на ребенка могут оказывать различные люди, выступающие не только в качестве примеров для подражания, но и в качестве «агентов подкрепления». Иными словами, проявляя благосклонность, одобрение или другие поощрительные знаки внимания по отношению к ребенку, когда он демонстрирует желательный тип поведения (пусть даже в зачаточной форме), можно стимулировать повторяемость и четкость воспроизведения определенного поведения, и наоборот, наказание или неодобрение тормозит его проявление. За последние годы психологическими исследованиями установлено, что диапазон разнообразных стимулов, служащих «подкрепителями» поведения ребенка, далеко выходит за рамки традиционных представлений о поощрении и наказании. Так, например, ученые доказали, что процесс вокализации у младенцев развивается гораздо быстрее с помощью, казалось бы, таких незначительных действий, как улыбка, прикосновение, движение головы или едва слышное пощелкивание языком. Не случайно матери и другие лица, общающиеся с маленькими детьми, с незапамятных времен именно таким образом поддерживают спонтанную активность своих питомцев. Конечно, все это реализуется при условии тесного взаимного общения с ребенком, дающего возможность взрослому агенту подкрепления стимулировать отдельные реакции ребенка достаточно часто.

Как и при воздействии с помощью примеров, эффективность реакций на подкрепление зависит от эмоциональной привязанности ребенка к соответствующему лицу. Таким образом, родители, сверстники и близкие знакомые вновь предстают перед нами как наиболее значимые источники мотивации поведения ребенка и его развития, по крайней мере потенциально. И опять, по аналогии с влиянием модели, действенность агента подкрепления возрастает в той же мере, в какой его воспринимают в качестве лица, обладающего высоким статусом и правом распоряжаться различными материальными ресурсами. Но максимальная эффективность подкрепления достигается в сочетании с моделированием, когда модель и агент подкрепления предстают в одном лице. С точки зрения воспитания полезна и другая их комбинация. Речь идет о технике так называемого замещающего подкрепления, когда объектом подкрепления является не ученик (то есть ребенок), а модель. Как мы уже убедились, поощрение модели за демонстрацию определенного типа поведения увеличивает вероятность его неоднократного воспроизведения ребенком. Иными словами, если мы хотим в максимальной степени развить у ребенка определенное умение или данный тип поведения, мы можем добиться наибольшего эффекта не только при прямом подкреплении, но и при косвенном, через те модели, которые демонстрируют желательный тип поведения и тем самым в свою очередь воздействуют на ребенка. Следует обратить внимание, что такой оптимальный вариант требует наличия пс крайней мере трех лиц: самого ребенка, модели и агент; подкрепления. Это, конечно, та самая классическая три ада, которую представляет собой семья, но в принципе триада может быть введена в любую групповую структуру, такую, как школьный класс, рабочая бригада и т. п. Здесь мы сталкиваемся с действием своеобразного, присущего группе механизма, способного вызвать изменения в поведении, — тема, к которой мы в дальнейшем вернемся. Теперь же займемся проблемой, которая может возникнуть, если подкрепление использовать в качестве приема, облегчающего обучение.

Эффективное подкрепление требует вдумчивого подхода со стороны агента подкрепления. Его реакция должна обусловливаться тем, насколько верно ребенок демонстрирует стимулируемое поведение. Если же агент подкрепления поощряет неправильное поведение или просто проявляет общую удовлетворенность, не связанную с определенными действиями ребенка, то желательный тип поведения усваиваться не будет.

Отсутствие соответствующей дифференцированной реакции на поведение ребенка со стороны взрослых оборачивается серьезной проблемой в жизни социально обездоленных детей в США. Родители и другие потенциальные агенты подкрепления настолько погружены в каждодневные заботы, что зачастую не в состоянии уделять необходимого внимания детям. Все, что эти родители могут сделать для своих детей, — это кое-как прокормить их, одеть, дать крышу над головой и постараться уберечь от болезней. Боязнь потерять работу и постоянное ощущение опасности со стороны враждебного окружения приводит к тому, что у взрослых нет ни времени, ни желания играть со своими детьми, отвечать на их вопросы или поощрять их созидательные порывы. Вообще обездоленный ребенок обращает на себя внимание лишь тогда, когда его действия становятся помехой для взрослых. Таким образом, в отличие от детей из среднего класса, где поощряются любознательность и успехи в учебе, социально обездоленные дети вырастают в условиях, где они получают слишком мало позитивных реакций. Между тем подобные реакции необходимы детям для осознания того, что их собственные усилия в будущем могут быть вознаграждены. Пока же скудное представление обездоленных детей о. взаимосвязи между собственным поведением и его общественными последствиями противодействует развитию мотивации и умений, необходимых для продвижения в мире образования и труда.