Дафна Кингма - Как пережить расставание

На этом этапе мы испытываем сильное чувство страха, паника наша столь велика, что мы действительно готовы на все, только бы засунуть джинна назад в бутылку — не потому, что наши взаимоотношения можно спасти, а просто потому, что мы сильно напуганы.

Из собственного опыта мне известно, что когда взаимоотношения доходят до этой точки, они чрезвычайно редко поддаются спасению. Часто паника действительно приводит к воссоединению, но обычно она ведет лишь к натянутому перемирию и к разрыву годами спустя.

Несколько моих клиентов рассказали мне, что когда-то уже переживали такой момент в своих отношениях и теперь жалеют, что им в свое время не хватило мужества или поддержки, чтобы довести разрыв до полного конца. (Конечно, можно возразить, что если пройти этот этап пару раз, легче довести дело до конца. Многие люди утверждают, что так оно и есть. «Я помню, что я ощущал в первый раз, — сказал один мужчина, — и помню, что произошло потом: ничего. Это воспоминание дает мне силы на этот раз довести дело до конца»).

Бывают также редкие случаи, когда осознание того, что их союз подходит к своему полному концу, побуждает обоих партнеров заняться наконец разрешением тех проблем, которых они всегда старались избежать. Мне известно несколько чудесных случаев-исключений, когда, дойдя до чудовищно кризисного момента в своих взаимоотношениях, люди смогли выявить сильные стороны своего союза, взглянуть в лицо проблемам и прийти к творческим компромиссным решениям, благодаря которым их отношения преобразились и вновь обрели жизнеспособность. Однако возможность подобной трансформации зависит от внутреннего качества взаимоотношений, от того, насколько искренне и сильно связаны партнеры, чтобы сохранить свой союз или возродить его.

Рассказывает Алек: «Шесть лет назад я хотел подать на развод, но тогда мы с женой решили обратиться за советом к психоаналитику, и поскольку мы не пытались оторвать друг другу голову, мы решили, что не стоит нам пока разводиться. Как только мы прекратили походы к аналитику, наши отношения пошли на спад или, скорее, вернулись к тому уровню, на котором давно уже находились. В конце концов я был не в состоянии это выдерживать, поэтому сейчас мы все-таки разводимся. Но знаете что? Мне жаль этих шести лет. Ничего хорошего за это время не произошло, а я пропустил многое из того, что пытаюсь сделать только сейчас».

Рассказывает Пэм: «Я хотела развестись три года назад, но я была слишком мягкотелой. Мой муж тоже был слабовольным, поэтому после того, как мы едва не поубивали друг друга — я уходила из дома на какое-то время — мы снова спрятали наши проблемы в долгий ящик и заперли его на ключ. Мы продолжали тянуть наш несчастливый, жалкий союз. Еще три года конфликтов. Но в тот момент мне действительно не хватило мужества да и ему тоже».

Когда люди доходят до этой точки, когда они вдруг осознают факт, что человек, на которого они много раз жаловались, который осточертел им до смерти, который доводил их до помешательства, действительно собирается уйти от них, они переживают настоящий ужас. Часто в подобных обстоятельствах люди приходят на консультацию и просят: «Помогите! Мы готовы сделать все, что понадобится. Готовы потратить любые деньги. Помирите нас. Мы сделаем, что угодно, только скажите, что все не так плохо».

После потрясения, связанного с тем, что с нами происходит именно то, что, как мы надеялись, никогда не произойдет, приходит осознание того, что в нашей жизни случилась глубокая и огромная потеря. Это осознание погружает людей в пучину горя и скорби.

В этот момент на уровень вашего сознания выходит понимание того, что вы теряете не только близкого человека, но и общую жизненную историю, образ бытия, социальный контекст, ощущение идентичности, представление о будущем и, на самом фундаментальном уровне, адекватное представление о самом себе.

В этой точке разворачивания эмоционального процесса вас не особенно интересует то, как вы переживете развод. Вам также не приходит в голову анализировать, какие творческие возможности вы сможете реализовать после развода. Это ваш «сезон» скорби, печали, слез и часто прощания со всем, что было, со всеми надеждами и со всем, что никогда уже не повторится.

В этот период многие люди переживают глубокую печаль и тоску, это время почти непрекращающихся слез, когда многие люди ощущают себя парализованными горем.

Одна женщина рассказывала мне: «Я думала, что утону в собственных слезах. Я даже не в состоянии была вспомнить, какой я была раньше, пока на меня не обрушилась вся эта боль. Мне казалось, что я заперта от мира, как плохая девочка, которую в наказание закрыли в комнате, и действительно не представляла, смогу ли когда-нибудь прожить хоть день без слез».

Рассказ мужчины: «За прошедшие недели я пролил много слез. Меня все это потрясло до основания: все эти перемены, изменение планов. Слезы приносят облегчение, но боль все равно не уходит. Я еще не справился с ситуацией. Наверное, буду еще плакать».

«Я рыдала три дня подряд, без остановки. У меня было такое чувство, что все, что мы пережили вдвоем, буквально обрушилось на меня, и я должна была все это оплакать. Будто перед мои глазами крутили кино. Вот вся твоя жизнь. Все самые счастливые, нежные моменты, все страдания, все вернулось ко мне, и я должна была оплакать каждый момент своей жизни».

«Сегодня я в первый раз — в буквальном смысле впервые — вышел из дома. Чувствую себя каким-то слабым, но словно очищенным. Мир вокруг кажется странным. Незнакомым. Новым. Но мои раны еще кровоточат. Не уверен, сумею ли я справиться с этими чувствами».

Вместе с горем возникает страх, ощущение, что ваши слезы каким-то образом неприемлемы, что плакать нельзя. В нашей культуре люди боятся глубоких проявлений чувств, особенно слез. Мы привыкли убеждать себя в том, что сумеем стать сильнее, счастливее или добьёмся больших успехов, если научимся сдерживаться, справимся со слезами. В каком-то смысле мы сумели убедить себя в том, что взрослому человеку (или американцу) не пристало плакать. «Не понимаю, почему я так расстроился, — сказал один мужчина. — Я никак не могу взять себя в руки». Или «Я отправился пообедать и вдруг принялся громко кричать прямо в ресторане. Я чувствую себя кретином. Я в полном замешательстве, я похож на идиота. Не могу удержаться от слез».

Или: «Когда же это кончится? Я не могу работать; я вообще ничего не могу».

«Я был жалок, я плакал, не стесняясь собственных детей. Что они подумают о своем отце?»

«Я рыдала как дурочка. Моих друзей уже тошнит от меня. Не представляю, как мне с этим справиться».

Это трагедия, когда в тот самый момент в нашем эмоциональном процессе, когда слезы подкатывают к глаза и проливаются, когда мы не в состоянии удерживать их, мы внутренне протестуем против слез, стыдимся их. Наши сердца и тела отчаянно желают выплакаться, облегчить горе, но укоренившиеся в нас мифологические представления приказывают нам сдержать слезы, проявить выдержку, не дать чувствам захлестнуть себя. По всем этим причинам, когда нам все же не удается удержаться от слез, мы начинаем ощущать себя слабыми, потерянными и пугаемся.