Игорь Кон - Любовь небесного цвета

«Если зрители сосредоточатся исключительно на непристойности, то только ее они и увидят. Они не увидят дизайна, светотени и т. д. Они не могут видеть искусство… Истинное искусство Мэпплторпа — не фотография, а перформативное искусство, которое деконструирует ненависть: зрители, которые цензурируют его, парадоксальным образом подтверждают его правоту. Они думают, что отрицают непристойность, но фактически они лишь доказывают, что непристойность — все, что они видят. Их негативное отношение — стигматизированное подтверждение деконструирующей силы фотографии, а не ее отрицание».

Ослабление бытовых запретов на демонстрацию более или менее раздетого тела (короткие рукава, расстегнутые или задранные рубашки, шорты и т. п.) не устраняет оппозиции нагого и голого. Современные мужчины практически соревнуются с женщинами в том, кто чаще прибегает к помощи пластической хирургии, а одежду порой заменяет татуировка. То есть происходит не столько оголение и демонстрация своего «природного» тела, сколько сознательное конструирование «наготы», в соответствии с нормами определенной субкультуры.

Своеобразной кульминацией этого является бодибилдинг (буквально — телостроительство). В традиционном атлетическом теле, как прежде — теле воина или охотника, мускулатура функциональна, ее наращивали для решения какой-то конкретной «действенной» задачи — поднять, пробежать, метнуть, прыгнуть. В бодибилдинге она стала самоцелью: мускулы нужны для того, чтобы их показывать. Бодибилдер, по словам автора книги «Исповедь нетипичного бодибилдера» Сэма Фасселла: «Использует свои мускулы не для строительства мостов, а для поднятия бровей. Они одновременно нефункциональны и вместе с тем чрезвычайно функциональны». Это делает бодибилдера «ходячим фаллосом».

Интересно, что представители разных видов спорта неодинаково относятся к возможности публичной демонстрации своей наготы. Одной из самых знаменитых американских мужских пар был союз бодибилдера Боба Пэриса и фотомодели Рода Джексона. Когда Род Джексон завоевал почетный и выгодный титул «Мужчины года» в журнале «Playgirl», он должен был сфотографироваться голым для его обложки. Профессионального натурщика Рода это предложение нисколько не смущало, но Боб смотрел на это иначе:

«Фронтальная нагота была для меня проблемой. И хотя Род сравнивал то, что делает он, с тем, что я сам делал в бодибилдинге, я не видел между этим ничего общего. Бодибилдинг — это спорт. Я занимался им не для того, чтобы сексуально возбуждать людей, что является первой целью „Playgirl“».

Рода эти соображения не убедили: «Я читал письма поклонников Боба и знал, что для многих из них это вовсе не было „просто спортом“. Тут есть сексуальный элемент и именно он привлекает множество людей… Важнее было то, что Боб не хотел делиться мною с кем-то другим… Он сказал: „Я не хочу, чтобы каждый видел твой член. Его могу видеть я один“». Не сумев переубедить партнера, Род отказался от выгодного контракта.

Первичный стимул накачивания мускулов для многих бодибилдеров — потребность в самозащите, детские переживания слабости и страха перед более сильными мальчишками. «Я буквально соорудил себе бронированный костюм, спрятав в нем хрупкого маленького неженку, каким я себя воображал. Несмотря на эту броню, временами я все еще вижу, как этот застенчивый неуклюжий мальчик смотрит на меня из прошлого», — признается Боб Пэрис.

Как замечает автор книги «Маленькие большие мужчины» Артур Клайн, большинство бодибилдеров испытывают потребность в надежной маскулинности и одновременно — чувство ее отсутствия. Но по мере того, как мальчик начинает накачивать мускулы, средство становится самоцелью.

В своей «Исповеди» Сэм Фасселл рассказывает, что заняться этим видом спорта его побудил страх слабого мальчика перед большим городом. Юный Сэм хотел «как можно быстрее стать как можно больше, — чем больше, тем лучше». Его привлекали самые большие и самые мощные мужские тела. К своему удивлению, в качалке он встретил много явных геев. Когда он в испуге спросил: «Так это геевская качалка?», то получил ответ: «Все качалки геевские». — А как же те мужики, которые поднимают тяжести? — «В особенности они. Только они этого еще не знают».

Американский студент-гей Новид Парси, прочитавший книгу Сэма Фассела в свете собственного сексуального опыта, посвятил ей забавную статью «Не волнуйся, Сэм, ты не один». Переживания начинающего бодибилдера и молодого гея и даже самый язык, которым они эти переживания описывают, выглядят практически тождественными: соперничество с другими мужчинами, желание уподобиться им и в то же время победить их, смущение от собственной наготы и одновременно интерес к чужой наготе и т. д.

На самом деле общность метафоры, описывающей какие-то действия, не означает тождественности самих этих действий и их мотивации. Нарциссизм и аутоэротизм — не синонимы гомосексуальности. Арнольд Шварценеггер признавал, что процесс накачки мускулов его возбуждал, но восхищенные мужские взгляды, среди коих было и немало гомосексуальных, этого эффекта не имели. Человек, привыкший быть предметом чужого вожделения, на него просто не реагирует, особенно если это вожделение не соответствует его собственным наклонностям. Полураздетость группы «На-на» была сознательно рассчитана не только на девичью, но и на «голубую» публику, но судить по этому о сексуальной ориентации артистов было бы рискованно.

Неоднозначно и потенциальное воздействие увлечения бодибилдерами на их поклонников, среди которых преобладают мальчики и юноши.

Одни авторы считают, что восхищенное созерцание сильного мужского тела невольно пробуждает у мальчика гомоэротические чувства и желание стать таким же и/или сблизиться с этим сильным мужчиной, то есть, что бодибилдинг способствует гомоэротизму. Другие думают, наоборот, что бодибилдер представляет восхищенному взору мальчика нарочито мужественный (= гетеросексуальный) образ, идентификация с которым помогает подростку преодолеть свой латентный гомоэротизм: «Я такой же, как он, следовательно, во мне нет ничего женственного». По мнению Марка Симпсона, идентификация мальчиков с бодибилдером «способствует превращению их гомосексуального либидо в нарциссизм, в котором их собственное Я становится замещением „потерянного“ объекта любви; нарциссизм, который считается предвестником гомосексуальности, в процессе социализации мальчиков действует как ее противовес».

Практически, вероятно, возможны оба варианта. Ведь само гомосексуальное желание неоднозначно: с желанием уподобиться любимому образу, вплоть до потребности «стать им», соседствуют альтернативные потребности овладеть им или отдаться ему. Какое чувство возобладает, зависит не столько от характера образца, сколько от особенностей субъекта.