Джон Лилли - Программирование и метапрограммирование человеческого биокомпьютера

Совместно с другими исследователями были предприняты некоторые попытки объективной проверки субъективных оценок внутренних событий. Такие объективные проверки весьма затруднены. В будущем эта область потребует специальной исследовательской работы. Для этого потребуются и лучшие исследовательские методы, дающие возможность глубже анализировать субъективные источники вербального и невербального проявления. Основное чувство, остающееся после таких экспериментов, заключается в том, что текучесть и пластичность вашего биокомпьютера имеет пределы, и что после экспериментов эти пределы как-то расширяются. Конечно, еще не известно, как долго продолжается такое расширение и как далеко оно заходит. Для научного исследования этих областей необходимо обладать достаточным зарядом здорового скептицизма относительно самометапрограммы с точки зрения возможности ее изменений.

Метатеоретический анализ рассматриваемых экспериментов и их результатов приводит к следующему. Одно из метатеоретических допущений, связанных с рассматриваемыми экспериментами, заключается в использовании формальной точки зрения на происхождение математики и мышления. Как указывалось в предисловии, одним из крайних воззрений на организацию человеческого мышления является комплекс метатеорий, „основанных на формальных логических допущениях“. Рассматриваемые эксперименты были проведены с использованием такого подхода.

Очевидно, что с такой точки зрения „объективная“ ценность экспериментов не проверяется. Признается лишь то, что если ввести определенные постулаты в метапрограммные уровни биокомпьютера, и там из миллиардов элементов, хранящихся в памяти, будут сконструированы различные внутренние переживания, которые отвечают этому особому набору правил, то осуществится выполнение программ и визуализаций, отвечающих запрограммированным допущениям.

Другой путь рассмотрения программирования и его результатов состоит в том, что мы, 'начиная с основных допущений, верим в них как в „объективно“ значимые, обладающие не только формальной ценностью, и проводя эксперименты, оцениваем их с этой точки зрения. Если действовать так, то можно очень скоро исчерпать возможность интерпретировать результаты. Вы обнаружите, что не способны концептуально охватить все проистекающие из такой установки феномены. В случае принятия этого метатеоретического подхода рассматриваемые эксперименты не являются простым функционированием биокомпьютера в изоляции, депривации и одиночестве на запрограммированном материале, извлеченном из памяти, а коммуникация с другими сущностями и влияние на ваше „я“ с их стороны становится реальной.

В этом случае принимается теорема об объективном происхождении основных допущений, т. е. предполагается их объективная ценность, независимая от нашего „я“ и наших убеждений. Эта позиция может быть также исследована обсуждаемыми методами. Близкую к ней позицию занимали некоторые группы ученых, в том числе и группа, возглавляемая Олдосом Хаксли. Позиция, в соответствии с которой следование определенным не западным философам как представляющим истину в последней инстанции, родилась в этих группах.

Недопустимо использовать одновременно два весьма различных эпистемологических основания. С одной стороны, мы имеем основание из допущений современных ученых, а с другой — основание из допущений тех, кто интересуется религиозным аспектом бытия.

Для того, чтобы оставаться в этой области объективным, сохраняя философскую беспристрастность, нужно тщательно проанализировать обе эти метатеоретические позиции.

Основной урок, вынесенный из этих экспериментов, заключается главным образом в том, что чьи-то предпочтения, продиктованные какими-то необоснованными моментами, принимаются во внимание больше, чем идеалы непричастности и объективности, выражающиеся в бесстрастной точке зрения. Метатеоретическая позиция, которой, в основном, придерживаются ученые — это работа ради достижения истины, достижения понимания в своих областях науки, ради признания другими учеными и ради того, чтобы гарантировать безопасность на каждой из внутренних операций по отношению к собственным бессознательным программам. Можно предположить, что многие ученые остро переживают, когда в рамках эксперимента вышеприведенные допущения принимаются в качестве истинных даже временно. Можно легко впасть в панику от того, что выполняемые автоматически подсознательные программы могут посягать на права самометапрограмм и наносить удары по существованию, источникам, назначению „я“, а также по самоконтролю и по отношениям „я“ к познанной внешней реальности.

Возможно, одной из самых безопасных позиций, которые можно занять по отношению к рассматриваемой феноменологии, является позиция, принятая в этой работе, т. е. формальная точка зрения, в соответствии с которой делается допущение, что биокомпьютер сам порождает все переживаемые феномены. Это допущение вполне приемлемо с точки зрения современной науки. Это допущение, которое можно назвать позицией здравого смысла.

Такой подход, конечно, не доказывает и не опровергает ценности основных допущений и результатов экспериментов. Чтобы оставить эту теорию открытой и допустить возможность неизвестного, необходимо принять онтологическую и эпистемологическую позицию, заключающуюся в том, что нельзя по результатам такого рода экспериментов установить, объяснимы ли наблюдаемые феномены или не объяснимы только внешними вторжениями, или только событиями в биокомпьютере самом по себе, или тем и другим вместе.

Я хочу подчеркнуть, что важно не отстаивать истину только потому, что она безопасна. Принимать набор основных допущений под влиянием страха перед другим набором и его следствиями — это наиболее пристрастная и необъективная разновидность философии. Слишком многие ученые почти бессознательно принимают определенные допущения как защиту от угрозы, связанной с принятием других допущений и их следствий. Пока мы не научимся быть бесстрастными и принимать любые допущения и вытекающие из них следствия без высокомерия, гордости, неуместного энтузиазма, страха, паники, гнева, а, следовательно, и без эмоциональной заинтересованности в результатах, мы не сможем продвинуть вперед науку о внутреннем Человеке.

Те, кто оценивает альтернативный набор допущений как отход от позиций современной науки, совершают такую же ошибку. Те, кто настроен на то, чтобы найти контакт с другими существами в экспериментах описанного вида, по-видимому, найдут его. Необходимо осознать, что существуют подсознательные потребности, осуществляемые с детской непосредственностью и заключающиеся в стремлении реализовать определенные феномены и отстаивать их так, как если бы они были окончательной истиной. Такие детские потребности диктуют свои наборы метапрограмм.