Сергей Степанов - Психологические подсказки на каждый день

Радужную картину испортили… кошки. В эксперименте Кеннета Коффера и Гранта Коульсона шесть подопытных котов в ситуации выбора сначала съедали свободно лежавшую приманку и только после этого нажимали на рычаг, чтобы получить точно такую же. Исследователи недоумевали: то ли это кошачьи причуды (а кошки демонстрировали нестандартные реакции не только в этом эксперименте), то ли это и есть по–настоящему естественное поведение?

Дошло дело и до опытов на людях. Начали со школьников, которым предлагалось в игровой ситуации добывать шарики–награды. Полученные шарики потом можно было обменять на привлекательную игрушку. Дабы исключить фактор культурной обусловленности, наряду с белыми детьми обследованию подверглась и группа девочек–индианок 8 —12 лет. Им предлагались два способа получить желанные шарики. В экспериментальном помещении им показывали большой ящик, который может «выдавать» шарики. Можно было нажатием рычага добиваться награды, а можно было просто усесться у ящика и дожидаться, когда шарик выкатится сам. Было установлено, что в среднем 60% своих шариков девочки получили, нажимая на рычаг, а другие 40% — просто сидя в бездействии. Казалось бы, подтвердилась рабочая гипотеза: когда вознаграждение может быть получено без усилия или при умеренном усилии, последнее оказывается предпочтительнее.

Парадокс состоял в том, что в резервации, из которой были приглашены девочки–индианки, обнаруженная закономерность никак не проявлялась. Взрослые индейцы предпочитали праздность в уповании на государственное пособие и отвергали всякую возможность заработать такую же или даже большую сумму своим трудом.

Это лишний раз подчёркивает непреложный факт: реальная жизнь гораздо сложнее, чем лабораторная ситуация. Пятиминутный эксперимент является лишь весьма приблизительной, а то и вовсе неадекватной моделью жизненной ситуации, которая длится месяцы и годы.

Может быть, стоило повнимательнее присмотреться к кошкам?

Когда лабораторные опыты не смогли убедительно обосновать тот или иной подход к социальному обеспечению, было решено перенести эксперимент в реальную жизненную ситуацию. В беднейших районах была отобрана представительная выборка из 6000 семей, балансировавших на грани прожиточного минимума. По условиям эксперимента, щедро субсидировавшегося государством, каждой семье обеспечивались соответствующие выплаты в том случае, если реальные доходы были ниже прожиточного минимума. Опыт был рассчитан на три года. Параллельно 6000 таких же семей, которым вспомоществование предоставлено не было, регулярно опрашивались относительно их мотивационных установок в связи с их реальными доходами и гипотетической возможностью социальных выплат.

По прошествии трёх лет были обнародованы полученные результаты и выводы. По мнению исследователей, им удалось доказать, что гарантированный доход не ослабляет эффективность неимущих людей в сфере труда. Почти никто из обеспеченных пособием не оставил работу!

Однако даже столь масштабный и максимально реалистичный эксперимент оказался уязвим для критики. Особенно примечательны два критических замечания. Одно состоит в том, что, судя по всему, имел место так называемый эффект морской свинки. Семьи, участвовавшие в эксперименте, знали, что они являются избранными участниками мероприятия, проводимого с особой целью, и находятся в центре всеобщего внимания. Поэтому они и вели себя как подобает «хорошим» людям, трудолюбивым и респектабельным, что и привело к полученным результатам. Такая мотивация отсутствовала бы, если бы программа была общей для всех.

Можно также предположить, что этот момент усугублялся двумя обстоятельствами. Эксперимент с самого начала получил широкую огласку и рекламу, включая телевизионные интервью с выбранными испытуемыми, и случайная выборка производилась по семьям, а не по жилым кварталам, так что каждая семья, участвовавшая в эксперименте, была окружена столь же неимущими соседями, на которых программа помощи не распространялась. Второе общее критическое замечание, особенно со стороны экономистов, можно было бы обозначить как эффект ограничения времени. Участникам эксперимента предлагалась материальная помощь ровно на три года. Им объяснили, что эксперимент ограничен этим периодом. В этих условиях предусмотрительные участники должны были держаться за свою работу, разве что они могли получить другую, получше, так что они должны были быть готовы вернуться к своим обычным финансовым трудностям.

Как показали дальнейшие новации в сфере социального обеспечения, эта критика оказалась отнюдь не беспочвенной. Судя по всему, мотивационная сфера человека настолько сложна, что почти не подлежит исследованию в условиях экспериментального моделирования. По крайней мере, перестав ощущать себя «морской свинкой», человек может радикально изменить стиль поведения.

Казалось бы, нет ничего проще, чем определить рост человека. Однако австралийский психолог Пауль Р. Уилсон доказал, что рост человека в глазах окружающих не всегда равен фактическому.

Уилсон представил пяти различным группам студентов Мельбурнского университета одного и того же человека, каждый раз присваивая ему новые звания и титулы, а затем просил студентов на глаз определить его рост. Результаты оказались поразительными. Когда человек был представлен как студент, рост незнакомца достигал в среднем 171 сантиметра, но стоило назвать его ассистентом кафедры психологии, как рост его поднялся до 178 сантиметров. При звании «старший лектор» рост перевалил за 180 сантиметров. Наконец, в роли профессора незнакомец «подрос» до 184 сантиметров.

Психологические различия между полами учёные исследуют давно, пытаясь найти им объяснение в издревле сложившихся стереотипах поведения. Казалось бы, самой природой предначертано мужчине охотиться ради пропитания и сражаться с врагами, а женщине — баюкать дитя и поддерживать огонь в очаге. И даже в условиях технократической цивилизации эти различия то и дело проявляются в едва уловимых оттенках поведения. По крайней мере, к такому выводу пришли исследователи из Калифорнийского университета в Сан–Диего.

Несколько дней они снимали на видеоплёнку студентов обоего пола, выходивших из университетской библиотеки с книгами в руках. И обратили внимание, что различие между полами проявляется даже в манере нести книги. Большинство молодых людей несли свой груз в одной руке, часто — опущенной, удерживая книги кончиками пальцев. Студентки же, как правило, прижимали свою ношу к груди. Это ли не свидетельство в пользу изначальной гипотезы? Мужчина как прирождённый охотник и воин несёт свою ношу наподобие оружия — дубины или копья. А женщина в полном согласии со своей природой прижимает поклажу к груди, словно это дитя.