Джеймс Бьюдженталь - Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии

— Хол, вы все еще вспоминаете и думаете об этом человеке, которым вы являетесь. Вы все еще не внутри себя.

— Я знаю, что внутри меня. Я чертовски зол на этого ребен­ка. Вот что у меня внутри. Он, кажется, не упускает ни одного шанса досадить мне, и меня ужасно бесит, что он знает, на какие кнопки нажимать, чтобы вывести меня из себя...

— Он знает, какие кнопки нажимать, чтобы разозлить вас, но, кажется, сами вы не знаете, как нажимать на свои собственные кнопки, чтобы действовать в соответствии со своими желаниями. — Была еще одна сторона всей этой истории. Хол был втянут в про­должительную и болезненную войну со своим сыном-подростком. Сегодня утром произошла всего лишь очередная стычка. Однако Хол был не только зол на своего сына.

— Джим, я не понимаю, что происходит, когда пытаюсь раз­говаривать с этим ребенком. Начинаю злиться раньше, чем осоз­наю это. Начинаю с того, что говорю себе: я должен быть спокой­ным, разумным, смотреть на вещи с его точки зрения, а через два предложения начинаю кричать и угрожать. — Хол был измучен своей любовью и своим гневом по отношению к семнадцатилет­нему сыну. Сын, Тим, сопротивлялся Холу во всем, в чем толь­ко мог. Сражение по поводу прически было всего лишь одной из многих баталий. Тим хотел бросить учебу, сразу же после оконча­ния средней школы — если, конечно, он ее закончит: он так много прогуливал и был так равнодушен к учебе, что мог и не получить аттестата. Тим употреблял анашу и, возможно, другие наркоти­ки. Тим не верил в капитализм, в американский образ жизни, в традиционный дом и семью, в успех. Короче, Тим, казалось, от­вергал все, на что Хол сделал ставку в своей жизни. Кроме слов. Оба — и Тим, и Хол — без конца разговаривали и спорили, что долгое время связывало их, а теперь эта связь была разрушена бес­конечными словесными битвами. И из этой битвы Тим вышел победителем (во всяком случае, он не демонстрировал свои раны), в то время как эмоциональная агония Хола росла.

— Вы действительно страдаете сейчас, Хол.

— Да, да, я знаю. Но, черт возьми, что со мной происходит? Если бы этот парень пришел ко мне как клиент... Ну, ей-богу, у меня есть сейчас один такой. Парень по имени Гарри Дентон, примерно ровесник Тима, и, разумеется, с такими же идиотски­ми идеями, как у Тима. Я слушаю Гарри и не завожусь. Почему я не могу точно так же слушать Тима, работать с ним, быть более терпеливым? О, я знаю, во всех книгах говорится, что нельзя рабо­тать со своей семьей или друзьями, но...

— В этом вся суть, не так ли? У вас есть модель поведения с Гарри Дентоном, и вы просто не можете вести себя так же с Ти­мом.

— Да, это для меня совершенно непонятно. Я имею в виду, что Тим на самом деле ничуть не хуже Гарри. Я начинаю понимать это, когда остыну. Тим даже не так уж смешно выглядит с этими сво­ими ужасными волосами. Я даже не жду, что буду так же спокоен с Тимом, как и с Гарри. Дело не в этом, просто...

— Хол, подождите минуту. Это звучит так, как будто вы ре­шили это головой. Вы уверены, что не ожидаете от себя, что бу­дете реагировать на Тима так же спокойно и мудро, как на Гарри?

— Что вы имеете в виду? Полагаю, да. Кроме того, не имеет значения на самом деле, что мне хотелось бы делать; вся проблема в том, что я продолжаю делать. Если бы я только мог не терять спокойствия...

— Хол, у вас сейчас вообще отсутствует контакт с самим со­бой. Вместо этого вы упорно бьетесь над проблемой, которая на­зывается Хол Штайнман, и просите меня, чтобы я не отвлекал вас разговорами о том, что чувствует Хол Штайнман внутри.

— Да, вероятно, но я и в самом деле не понимаю, что хороше­го будет, если мы влезем во все эти психоаналитические подроб­ности и начнем говорить о моем приучении к горшку и т.п.

Прикрываясь сарказмом, Хол пытался увести меня от вопроса о его субъективном осознании. Я не думал, что он догадывался, настолько невелик его доступ к своим чувствам и мыслям. Его ссылка на "психоанализ" стала полуумышленной попыткой втянуть меня в периодически возникающий между нами спор о роли бессоз­нательного в возникновении конфликтов и деструктивных эмоций. Важно, что хотя собственная психологическая ориентация Хола и делала акцент больше на поведении, чем на внутренних пережива­ниях, он выбрал в качестве терапевта меня, зная, что я придержи­ваюсь иных взглядов. Теперь я хотел оправдать это доверие, не принимая вызова участвовать в интеллектуальной дискуссии.

— Ни к чему, Хол. — Я дал ему почувствовать, что раздражен его уловкой, и вместе с тем испытываю желание поддержать его. — Вы действительно пытаетесь отвлечь нас от того, что происходит у вас внутри.

— Ах, да, доктор Фрейд, это таинственное бессознательное, не так ли?

— Слушайте, вы хотите играть в игры или работать над тем, почему Тим так быстро выводит вас из себя?

— О'кей, о'кей. Вы правы. Скажите мне, что делать, и я буду послушно это выполнять, — Он был слишком покорен и притвор­но уступчив.

— Хол, ради Бога, что, черт возьми, происходит? Вы просто выворачиваетесь и используете любую возможность, чтобы не при­ступать к работе.

— Черт, Джим, не знаю. Просто чувствую себя как-то вне это­го. Я знаю, что вы пытаетесь помочь, но мне просто кажется: вы хотите выбрать такой долгий и окольный путь, что я действитель­но не понимаю, что вы хотите от меня сейчас.

— Я знаю, Хол, но я думаю, что это само по себе очень важно: вы не понимаете, что я прошу вас делать. По-моему, это как раз то, что создает проблему. Вы не знаете, что происходит внутри вас, поэтому все время обнаруживаете, что делаете не то, что хо­тите на самом деле. Вы сами для себя — черный ящик, и из него появляются вещи, которых вы совсем не желаете. Поэтому я и говорю: давайте заглянем в ящик.

— Это имело бы смысл, если бы я действительно не знал, что происходит внутри. Но я знаю, знаю, что хочу: чтобы Тим при­лично выглядел, чтобы учился, закончил школу и попробовал поступить в колледж...

— Подождите минуту! Вы слишком торопитесь, рассказывая о том, что вы хотите, от Тима. О себе вы сказали только: "Я знаю". Мы пытаемся поговорить о том, что происходит внутри Хола.

— Хорошо, я скажу вам, что происходит внутри Хола. Он чер­товски злится. Вот что. Злится, что у этого парня нет элементар­ной вежливости...

— Оставьте это! Хол, вы знаете, да и я знаю, что вы можете целый час продолжать мне рассказывать о Тиме и о том, что он делает. Вы это делали раз шесть за последний месяц. И каков ре­зультат?

— Никакого! Так что же вы предлагаете?

— Пытаюсь помочь вам понять разницу между сосредоточенно­стью на Тиме, на том, что он делает, и контактом со своим собственным внутренним опытом. Сейчас, мне кажется, вам труд­но понять эту разницу, но это очень важно, но пока я не думаю, что вы по-настоящему пытались это сделать. — Я говорил одновре­менно и терпеливо, и нетерпеливо. Он был упрям, как бульдо­зер, и мне иногда хотелось стать танком, чтобы пробить его.