Э Самойлов - Фюреры, Книга III - Общая теория фашизма

Но это ни в коей мере не значит, что Сталин, Гитлер или Мао испытывали какие-то мучительные ощущения. Фашистский "вождь" всегда до предела циничен. Вероятнее всего и Гитлер, и Сталин, и Мао к этой внутренней борьбе относились спокойно, поскольку главным для них было захватить власть, и ничто другое по своей значимости не могло сравниться с этим.

Провоцирование конфликтов как симптом психопатии

Известно, что одна из характерных особенностей психики психопата - это его упорное стремление к конфликтам, в которых он сбрасывает патологическое нервное возбуждение. С этой точки зрения попытка фашистского "вождя" захватить абсолютную власть - это уже само по себе патология, поскольку конфликты, которые возникают вследствие этих попыток, представляют собой в психологическом плане результат психической перевозбужденности. Каковы бы ни были ее причины социально-экономического характера, в данном случае для нас важен результат, а именно: тот факт, что чувственное устремление - жажда власти - занимает в психике "вождя" центральное положение, и в решающей степени именно поэтому он проявляет ярко выраженную склонность к конфликтам, к провоцированию искусственных конфликтных ситуаций с целью удовлетворения жажды власти.

Как и положено психопату, Гитлер полностью выдумал угрозу, якобы грозящую Германии со стороны ее соседей, и зачислил их в "смертельные враги" не потому, что они были врагами, а потому, что он их хотел видеть врагами.

Классический пример искусственного провоцирования конфликтной ситуации - провокация гитлеровцев, с помощью которой они изобразили дело так, будто Польша напала на Германию. Как бы этот эпизод не оценивался с точки зрения политики или этики, с точки зрения психиатрии это не более как симптом психопатической тяги к конфликтам, которые усиливаются в том случае, если действительно имеют место, или создаются искусственно, если на данный момент их нет.

"Одним из приемов германской дипломатии, - отмечает И. Андросов, - был метод последовательной эскалации требований, конечным результатом которых было создание кризиса в данной области переговоров..." и далее И. Андросов говорит о "фашистском методе создания кризисной ситуации путем эскалации требований" (6, с. 75, 76).

В психиатрии "создание кризисной ситуации путем эскалации требований" это один из симптомов психопатии, и нет абсолютно никаких оснований не распространять его на всех людей, независимо от положения, занимаемого ими в обществе.

Если психопат стоит во главе политической партии, подчиненной ему полностью, то эта партия в политической борьбе зачастую вступает в конфликты уже не только в силу всеобщих социально-экономических законов, определяющих ход и особенности классовой борьбы, но в значительной степени и в силу патологических отклонений в психике своего "вождя", который провоцирует и такие конфликты, которые уже выходят за рамки классовой борьбы и потенциально вообще не имеют никаких пределов.

Если такой психопат возглавляет мощное государство, то отношения этого государства с соседями превращаются в непрерывную цепь конфликтов даже в том случае, если для этих конфликтов нет поводов классового или другого характера.

Вся политическая борьба в ВКП(б) после смерти Ленина - это непрерывная цепь конфликтов, большая часть которых была спровоцирована Сталиным искусственно. Его "идея" об усилении классовой борьбы по мере построения социализма, или насчет тысяч и тысяч шпионов, которых якобы непрерывно засылают в СССР враждебные государства, была предназначена не для борьбы с "классовыми врагами" и шпионами, а для борьбы с противниками по партии и представляла собой идеологическое обеспечение искусственно спровоцированного конфликта.

Утверждения маоистов, что Вьетнам нападает на Китай, - это, психологически, явление того же ряда.

Внешность, мимика, манеры и т. д.

Любому психиатру известно, что паранойяльно-истеричная психопатия накладывает совершенно четкий отпечаток на внешность и манеру поведения больного. У таких больных нередко появляются напыщенность движений, они склонны принимать величавый вид - в соответствии с их мнением о себе, как о "великих" личностях.

Гитлер своими манерами несчетное количество раз вызывал у видевших его людей ощущение, что они видят явно психически ненормального человека.

Например, в день "пивного путча" (1923 г.) Гитлер вел себя, как типичный возбужденный психопат. Как пишет К. Гейден, вряд ли сознавая, что делает, Гитлер вскочил на стул, выстрелил, затем спрыгнул и ринулся к трибуне. Как рассказывал потом очевидец граф Соден, "Гитлер производил впечатление помешанного" (27, с. 127).

И. Гус приводит в своей книге рассказ Путлица о поведении Гитлера на банкете для знати: "Фюрер нарядился во фрак (видимо, первый раз в жизни). Он имел в нем неописуемый вид. Белый воротничок сидел криво. Фалды, слишком длинные для его коротких ног, обтягивали его женственно округлые ляжки и волочились по земле, как лошадиный хвост. Дикий вихор выглядел так, как будто к нему уже несколько дней не прикасалась щетка.

Казалось бесспорным, что перед тобой немного помешанный комедиант из третьеразрядного варьете" (32, с. 151).

Сталин во фрак не наряжался и даже форму генералиссимуса не любил, что же касается важности и величавости, то этих качеств у него тоже было явно в избытке - это отчетливо видно даже по кинодокументальным источникам.

П. П. Владимиров, наблюдая, как меняется Мао Цзедун по мере сосредоточения в его руках все большей власти, отмечал.

Запись от 16 июля 1944 г.: "Иногда в его беседах со мной проскальзывает нечто мессианское. Он - над человечеством, над законами, над моралью, страданиями. Увлекаясь, Мао порой говорит именно в таком тоне" (20, с. 304).

Запись от 5 января 1945 г.: "После окончательного утверждения своей безоговорочной власти в поведении Мао еще более заметно желание слыть непререкаемым авторитетом во всех партийных и государственных делах. Соответственно своему положению Мао выработал и манеру поведения. Говорит едва слышно - поэтому все должны напряженно вслушиваться. В движениях медлителен. Часами почти неподвижен в своем кресле" (20, с. 415).

Садизм

Судя но всему, убийства политических противников наряду с практической "пользой" от этих убийств со временем начинают приносить фашистским "вождям" ни с чем не сравнимое ощущение высшего торжества, так как убийства позволяют им почувствовать себя властелинами над высшей ценностью - человеческой жизнью. В праве распоряжаться жизнью людей "вождь", естественно, видит одно из важнейших, а может быть, и важнейшее доказательство того, что его власть над людьми действительно абсолютна. Поэтому, перейдя барьер страха перед убийством, как политической необходимостью, фашистский "вождь" на определенном этапе уже не может обходиться без убийств: они нужны ему уже не только как средство устрашения и устранения врагов, но и как источник острых ощущений, прежде всего ощущения полноты, безграничности его власти.