Под ред. М. Ромашкевича - Эротический и эротизированный перенос

Liebesiibertragung (любовный перенос/love transference) [28] Стрейчи неоднократно, но абсолютно не логично, переводит этот термин, как "эротический перенос". Он иногда употребляет выражение "любовь в переносе" (transferenc-love), в то же самое время болезненно избегая термина "любовный перенос" (love-transference). , несмотря на который и в течение всего периода которого лечение должно продолжаться, но который в случае "детей природы" с "элементарной страстностью" может также приводить анализ к краху, не закрепляется Фрейдом за каким-либо особым клиническим типом, хотя, как упоминалось выше, Фрейд сомневается в его сочетаемости с неврозом. Фрейд также ограничивается, очевидно, вследствие исторических причин, обсуждавшихся в Приложении А, предупреждением коллегам-мужчинам — в особенности тем, кто "молод и свободен" — против пробуждения эротического переноса у пациенток, одной из четырех возможных "лечебных диад", зависящих от пола аналитика и анализанта (см. Персон, 1985). Он не проводит никакого резкого различия между любовным переносом и любовью в переносе, но в первом случае ясно говорит о трудностях толкования, что обнаруживается в контрпереносных проблемах (не называемых им таким образом).

Этот "любовный перенос" впоследствии широко исследовался как часть различных "болезней переноса" и связывался с различными разновидностями психопатологии. Этчегойен (1991) пишет: "Тогда могут иметь место психотические [бредовые, маниакальные] перверзные и психопатические формы трансферентной связи с так называемым любовным переносом. Согласно Анне Сегал (1977), проективные идентификации, определяемые как бета-элементы, обращают контр перенос в особо важную часть аналитического процесса и воздействуют на пациентов, которые были объектом массивных родительских проекций, вызывая у аналитика переживания прошлой беспомощности по отношению к яростным проекциям [29] Относительно эротизированного переноса см. приложение Б. "Abstinence", другой возможный вариант перевода - "абстиненция". — Прим. науч. ред. ".

Помимо требования Фрейдом воздержания как отказа "проявлять любовь", обсуждение задачи истолкования передает его внутренний настрой на добавочное воздержание, ибо он призывает аналитиков "закрывать глаза на все другое", для того чтобы "освещать лишь эту темную область". Может представляться авторитарным, когда он пишет о необходимости заставить тех пациенток, которые "менее активно влюблены", чем женщины с элементарной страстностью, принять психоаналитическое утверждение об очевидности элемента сопротивления в этой "любви" и тем самым поставить под сомнение ее истинность. Но после сравнения с "тупиком" (Zwickmuhle) для иллюстрации нарушения коммуникационных функций из-за угрозы пациентки прервать лечение — либо из чувства мести и огорчения, либо вследствие мнимой влюбленности — и после рассмотрения возможности продолжения работы с влюбленностью, более "умеренной или трансформированной" из-за наложения неизбежной боли, цель которой — открыть "инфантильный выбор объекта (пациентки) и окружающие его фантазии", он задается вопросом: "Действительно ли нельзя считать реальной влюбленность, проявляющуюся во время аналитического лечения?". Яркое представление Фрейдом "всей правды, не думая о последствиях" соединяет два аспекта: состоянию влюбленности, которое возникает во время аналитического лечения, нельзя отказать в характере "настоящей любви", а состояние любви вне анализа также является аномальным феноменом. Ее подлинность не опровергается сопротивлением, которое усугубляет ее проявления, а повторение инфантильных реакций — существенный признак всякой влюбленности; драматизм такого состояния в действительности проистекает от его "инфантильной обусловленности". Однако "любовь в переносе может быть в известной степени менее свободна... яснее показывает зависимость от инфантильного образца, оказывается менее адаптируемой и модифицируемой" (167-168).

В конце Фрейд устанавливает для любви в переносе особый статус: "Она, во-первых, вызвана аналитическим положением, во-вторых, усилена сопротивлением, преобладающим в этом положении, и, в-третьих, она в высокой степени не принимает во внимание реальности, она менее умна, меньше задумывается над последствиями, ослепленнее в оценке любимого человека, чем это допустимо в нормальной влюбленности" (168-169). Второй аспект подразумевает защитный характер любви в переносе, который Фрейд всегда подчеркивал. Хотя Фрейд в большей мере сосредоточивает свое внимание на аспекте воздержания, на опасностях контрпереноса, подчеркивая "особое положение" любви в переносе в аналитическом процессе, он признает ее неизбежность, ее терапевтическую незаменимость, не определяя точным образом другой ее стороны — а именно, постоянной обязанности аналитика, неотъемлемо присутствующей в "лечении", отдавать себе отчет относительно состояния пациентки и интерпретировать ее психические процессы. "Ограничения", предписываемые этикой и техникой, делают возможным "извлекать из данной ситуации ее аналитическое содержание". Фрейд продолжает: "Пациентка, сексуальное вытеснение которой еще не устранено, а только сдвинуто на задний план, почувствует себя тогда достаточно уверенной, чтобы проявить все условия любви, все фантазии ее сексуальной тоски, все детальные черты ее влюбленности, и, исходя из них, сама сможет открыть путь к инфантильным основам ее любви" (166). Пациентка непременно откроет этот путь, лишь если аналитик адекватно интерпретирует те бессознательные процессы, объектом которых он стал, и не будет реагировать гневно, испуганно или соблазняюще. Фрейд неустанно предупреждает, что пациентка не должна истратить во время лечения свою способность к любви (169). В худшем случае ее первоначальная фантазия переноса, что "под конец она получит в награду нежность врача" (169), может продолжаться и после окончания лечения и сопротивляться трансформации. В побочном замечании Фрейд говорит о том, что трудность в отношении чувственных желаний "как природного феномена" требует "всей терпимости врача", это проблема, которой может соответствовать "эротический ужас" (Кумин, 1985-1986) пациенток. Хотя Фрейд рассуждал в 1910 году о контрпереносе, "который возникает [у аналитика] как результат воздействия пациентки на бессознательные чувства врача", он не принимал во внимание, что "более тонкие и сдержанные проявления желания женщины скорее являются опасными и могут заставить забыть технику и врачебный долг ради прекрасного переживания". Он лишь нормативно подчеркивает, что, вне всякого сомнения, аналитик не должен им поддаваться .