Кен Дженнингс - Brainiac

Книга снискала феноменальную популярность, многочисленные переиздания разошлись тиражом 40 тысяч экземпляров. Сегодня такая цифра мало кого удивляет — только одна сеть британских супермаркетов продала больше экземпляров последнего «Гарри Поттера» за первые четыре часа продаж. Но имейте в виду, что количество всех читателей безумно популярных серий романов Чарлза Диккенса — Джона Гришема [53] Джон Гришем (род. 1955) — американский писатель, автор многих бестселлеров (т. н. юридических триллеров), экранизированных в Голливуде. Прим. ред. своего времени — составляло в среднем 50 тысяч человек. Кстати, приятель Диккенса, Уилки Коллинз, автор первого детективного романа на английском языке, сочинил среди прочего рассказ, в котором описал использование некоторых фактов из «Неизвестного об известном» Тимбса во время обеденного застолья. Его приятели-гости были совершенно сбиты с толку соображениями о возможности существования русалок в процессе подачи рыбных блюд и сведениями о длине световых волн различной окраски, когда Коллинз восторгался цветами в руках одной юной леди.

Несмотря на то что его публикации были мегахитом, несмотря на вразумление десятков тысяч британцев в отношении «Древнейшей истории мыла», «Пчел Наполеона» и «Температуры поверхности Луны», несмотря на непрерывные эклектичные альманахи, Тимбс окончил свои дни в нищете. В 1860 году издатель Illustrated London News погиб при странных обстоятельствах во время кораблекрушения на озере Мичиган. Уволенный в результате смены менеджмента издания Тимбс отказался от ежегодной пенсии в размере £40, посчитав сумму унизительной для себя. Один знакомый язвительно заметил, что Тимбс, несмотря на пристрастие к зеленому змию на закате жизни, превратился в «невероятно угрюмого и неуживчивого индивида». В свои 70 лет он был одним из тех одетых в обноски стариков, которые обретались в лондонском Доме престарелых — старом монастыре, перестроенном в больницу для бедноты. Когда он скончался в 1875 году в возрасте 74 лет, «Таймс» написала, что плодовитый автор умер, работая над очередной книгой, «практически с пером в руке».

Как выглядело это самое перо в длинных, тонких пальцах Тимбса, можно узнать, посмотрев на портрет в Лондонской национальной картинной галерее, который в 1855 году написал его друг Т. Дж. Гуллик. На портрете Тимбс предстает перед нами коренастым лысеющим мужчиной с безвольным подбородком и печальными глазами, как будто в самую счастливую пору своей жизни уже знал об участи, которая ждет человека тривии, всецело отдавшегося во власть любимого занятия. Его скорбный взор неприятно напоминает мне о моих собственных юношеских успехах в тривии и их несоответствии позднейшей посредственной квалификации программиста.

Возможно, в тривии есть что-то, что привлекает дилетантов, вечных студентов, поскольку предлагает им «квазизаменитель» настоящего интеллектуального совершенства.

Президент NAQT называет это «синдромом игрока в викторины». «Типичный игрок в викторины — это студент-старшекурсник, который никак не может окончить университет. Он хорошо сдает тесты, запоминает факты, решает небольшие задачки. Но успех в Кубке по викторинам совершенно не гарантирует ему какие-то более серьезные достижения. Такой человек вряд ли будет заниматься важными исследованиями, напишет роман или создаст свой бизнес». Эта идея лишает меня иллюзий. В детстве я всегда считал, что всезнайки из Jeopardy! — это умнейшие люди Америки. Как иначе показать, что ты умный? Знать все цветы — символы штатов США и королей Саксонии. Но что если Роб прав и это другая, более поверхностная грань интеллекта? Неужели горы карточек для запоминания исписаны зря?

Другой пример печальной судьбы энтузиаста тривии викторианской поры являет собой педагог из Массачусетса Альберт Плимптон Саутвик. Саутвик был одним из горстки фанатов тривии, составлявших собственные компиляции, основанные на «книгах общих мест» Тимбса и других авторов. Но он произвел революцию в тривии одним гениальным ходом — облек ее в формат вопросов и ответов.

Саутвик уже был плодовитым автором нескольких информационных сборников, когда в 1884 году вышла наиболее удачная его работа под запоминающимся названием: «Викторинизм и его составляющие: каламбуры и игра слов». Он рассматривал свои 600 пронумерованных вопросов как справочник для любопытных, а вовсе не как основу для устной игры, но сходство его детища с книгами-викторинами XX века поразительно. Не только потому, что он, насколько мне известно, первым использовал в заглавии слово «викторина». Но и потому, что эти вопросы требовали короткого однозначного ответа, а не развернутого и вариативного типа: «Как дышат кузнечики?» Многие из них выглядели как современные вопросы тривии:

«Какой водоем имеет в девять раз более высокую соленость, чем океан?» [54] Мертвое море имеет в девять раз более высокую соленость, чем океан.

«Что называют золотом дураков?» [55] «Золотом дураков» называют железный колчедан, он же пирит.

«Кто родился в Европе, умер в Азии, а похоронен в Африке?» [56] Александр Македонский (как и еще немало людей, полагаю) родился в Европе, умер в Азии, а похоронен в Африке.

Лучшие факты отсюда, как и из книги Тимбса, вы никогда не найдете в наборе для игры в Trivial Pursuit. Саутвик сообщает нам, что полковник Таунсенд из Дублина мог по желанию останавливать биение собственного сердца и, «в конце концов, расстался с жизнью во время очередной демонстрации»; во время грозы сворачивается молоко; и что Адам, муж Евы, родился 28 октября 4004 года до нашей эры. Адам — Скорпион!

Видимо, «Викторинизм» продавался достаточно успешно, поскольку в 1892 году вышло в свет продолжение под названием «Обрывки ума и остроумия, или Все знания в двух словах». Но Альберту Саутвику, так же как и Джону Тимбсу, тривия не смогла обеспечить долгосрочного финансового успеха. Саутвик умер от сердечного приступа в январе 1929 года в госпитале на острове Рузвельта в Нью-Йорке — на острове Богаделен, убогой глухомани, на территории которой расположены тюрьмы и психушки. Несмотря на то что Саутвик был отпрыском благородного рода, к тому времени, когда дальние родственники решили забрать тело, госпиталь благополучно сплавил его вместе с другими 167 никому не нужными трупами на остров Харт, где находилось кладбище для бедняков.

Хотя длинные подзаголовки и исполненные важности введения к книгам Тимбса и Саутвика трубили миру о своей научной ценности, по содержанию книг становилось ясно, что это только камуфляж. Эти книги — просто интересное чтиво. Кто из вас когда-либо открывал энциклопедию для того, чтобы узнать «Могут ли жабы выжить, если их заточить в камень или в дерево?» или «Есть ли хотя бы в одном языке мира слово, в котором буква „игрек“ (Y) встречается два раза подряд»? (Между прочим, два раза нет.) Тогда, как и сейчас, стандартные справочники представляли знание как горькую микстуру, нечто противное, но «пользительное» для ваших мозгов. Эти же пионеры тривии видели знание как нечто светлое, воздушный десерт — бесполезный, но приносящий радость.