Кен Дженнингс - Brainiac

Майк не менее полезен и во время разборок вокруг некорректных вопросов. История с Робертом Редфордом и канализацией — не единственный случай, когда Джим Олива оказывался не прав, и игроки не дают ему забыть об этом. Еще не затянулись раны после нашумевшего инцидента 1997 года «Хэмилтон против Хоровитц». Тогда Джим попросил назвать фамилию Шер, героини Алисии Сильверстоун в фильме «Бестолковые». Дело в том, что в листе проверки посещаемости она значилась как Шер Хоровитц, но в дневнике была указана фамилия ее биологического отца — Мэла Хэмилтона. С истинно озовской непогрешимостью Джим утверждал, что правильным ответом является фамилия Хэмилтон, тогда как команды яростно с ним спорили, и громче всех возмущался Майк Вайза.

«Джим продолжал утверждать, что дневник — это официальный документ. Ну, а я прислал ему в ответ письмо, где в поле „Кому“ значилась фамилия Ерундень. И он это письмо получил», — гордо заявляет Майк.

Вечер истекает быстро, вопрос за вопросом. Я очень удивлен, когда часы показывают 11. Я здесь уже около четырех часов. Но вообще-то во время конкурса вопрос «Который час?» никого не интересует. Мы угодили в дыру во времени, воображаемую сферу Шварцшильда [208] Сфера Шварцшильда, или горизонт событий, — одно из свойств черной дыры. Физики дают такое весьма сложное для обычного человека определение: «Это воображаемая граница в пространстве-времени, разделяющая те события (точки пространства-времени), которые можно соединить с событиями на светоподобной (изотропной) бесконечности светоподобными геодезическими линиями (траекториями световых лучей), и те события, которые так соединить нельзя». — Прим. ред. , из пределов которой никакой вид излучения не может дойти до наблюдателя. Разница лишь в наличии снующих вокруг детей, ожидающих очередной порции начос. «Ты ощущаешь ход времени, когда заходит солнце, и в начале каждого часа. Только и всего», — говорит Майк.

С каждым следующим вопросом мы с Эрлом все ближе к тому, чтобы утратить статус сторонних наблюдателей, и вскоре сдаемся окончательно. Звучит вопрос про дизайн рисунка на костюме Боде Миллера [209] Сэмюел Боде Миллер (род. 1977) — знаменитый американский горнолыжник, четырехкратный чемпион мира, двукратный обладатель Кубка мира, олимпийский чемпион и четырехкратный призер Олимпийских игр в четырех различных дисциплинах. Прим. ред. , в котором тот выступал на последних соревнованиях. Спустя несколько секунд я оказываюсь в группе товарищей, листающих Sports Illustrated, в то время как Эрл пытается найти ответ в интернете.

«Он Б-О-Д-Х-И?» — спрашивает кто-то.

«Б-О-Д-Е», — отвечает Эрл, молниеносно вбивая поисковый запрос в ноутбук, который он только что-то у кого-то отобрал.

Я тем временем нахожу в подшивке SI нужную неделю. «По-моему, я нашел картинку в оглавлении. Кажется, костюм темно-синий. Но погодите, я посмотрю в основной статье. Есть! Нашел! Рисунок напоминает паутину».

«Да, я тоже нагуглил несколько фотографий. Точно. Это паутина!» — кричит Эрл.

«Это пока первая песня?»

«Нет, вторая!»

«Звоните быстрее».

Эрл получает редкую привилегию — самостоятельно позвонить на станцию, чтобы сдать ответ.

Ну все, теперь мы почетные Берноуты!

Мы ковыляем обратно в гостиницу. С начала соревнования прошло всего семь часов, а я уже чувствую, что мой мозг переполнен, будто в него запихнули целый ужин, приготовленный на День благодарения. В виде тривии, конечно. При этом я понимаю, что сотни команд будут этим заниматься еще больше 50 часов кряду. Как им это удается? Меня, например, уже клонит в сон.

У себя в номере я щелкаю по телевизионным каналам и вскоре нахожу тот, который освещает ход конкурса. На протяжении двух дней там транслируют одну и ту же статичную картинку того, как люди звонят по телефону и отвечают на вопросы под популярный в 1960-е годы саундтрек к фильму «Большое разочарование». Не могу поверить, что кому-то интересно за этим наблюдать.

Я смотрю до трех часов ночи.

Ранним утром следующего дня Крис Олива, жена Джима, которая почти на десять лет его моложе, везет нас на центральную улицу города посмотреть на участников уличного квеста. «Это же какая-то зависимость», — пытаюсь я невнятно объяснять ей по дороге. Я уверен в своей правоте. Еще Эй Джей Джейкобс рассказывал мне про особенности психической зависимости, которую рождает тривия. Но тут речь идет не об обычном, классическом ее варианте. Мы имеем дело с особой, рафинированной, даже дистиллированной, выведенной в лаборатории тривией. Каждые семь минут пневматическая помпа закачивает в подкорку вашего мозга очередную ее порцию. И как раз на исходе момента, когда эффект от нее почти рассеялся, туда поступает следующая доза. Она похожа на дозу кокаина, которая регулярно требуется наркоману для поддержания нормального состояния и отсутствия ломки.

Крис начала играть в тривию задолго до того, как стала «Миссис Оз». Она была капитаном команды Dyslexics of the World Untie, которая принимает участие в соревновании с 1989 года. Б о льшую часть весны, пока Джим пишет вопросы для конкурса, она с ним почти не разговаривает, опасаясь узнать что-то, что потом может оказаться ответом на вопрос. «Период с января по апрель — всегда самый трудный для наших взаимоотношений, — рассказывает она. — Я привыкла прятаться в ванной комнате и предупреждать Джима и Джона, когда захочу за чем-то выйти».

По ряду личных обстоятельств в этом году «Дислексики» решили сделать перерыв и не участвовать в зачете конкурса, что, возможно, снизит напряженность в семейной жизни четы Олива. Однако, похоже, остальной части команды пауза дается не так просто. «Когда вчера вечером начался турнир, мы орали друг на друга в течение часа», — говорит сокомандница и бывшая соседка Крис по общежитию Лора Уиндж. Я удивлен и немного растроган тем, насколько здесь у всех тонкая кожа и насколько сильны эмоциональные связи между товарищами по команде, между командами, между игроками и организаторами.

Второй капитан «Дислексиков» Диана Кнауст почувствовала такую тягу к игре, что на автомате схватила телефон и стала звонить на радио, чтобы дать ответ на первый вопрос про Роберта Редфорда.

«Пол Ньюман», — выпалила она, задыхаясь, к вящему удивлению членов ее команды.

Неожиданно Эрл подпрыгивает на переднем сиденье. «Вы это слышали? Они только что спросили, как звали кота, который не мог слезть с дерева в начале фильма „Суперсемейка“. Его звали Пискля. Я точно помню — Пискля! „Полиция, мамочка, Пискля“, — говорит вначале мистер Исключительный. Нужно позвонить Берноутам. Какой у них телефон?»

Если я в своей мании нахожусь еще на ранней стадии и в любую минуту могу соскочить (как мне, во всяком случае, кажется), то Эрл завяз куда глубже.