Альберт Налчаджян - Загадка смерти. Очерки психологической танатологии

Говоря «тогда» женщина имела в виду свое состояние вне тела в фазе клинической смерти.

Духовная обновленность— вот основное, новое ощущение этих людей. Появляется более тонкая и глубокая интуитивная способностьпонимания других людей. Один из них рассказал, что стал тоньше чувствовать, чем озабочены люди и как можно им помочь. Появляются даже элементы ясновидения.

Вот один такой пример опять из работы Р. Моуди: «После того как я переболел, я чувствую, что могу улавливать мысли и чувства людей. Я хорошо чувствую, когда человек чем-то обижен. Я часто могу понять, что человек хочет сказать еще до того, как он начинает говорить. Многие не поверят мне, но у меня было несколько действительно поразительных примеров. Однажды я был в компании и продемонстрировал свое умение. Несколько человек, которые до этого меня не знали, после этого встали и ушли. Они испугались, что я, наверное, колдун или что-нибудь в этом роде. Я не знаю, появилась ли у меня эта способность в тот момент, когда я был мертв, или это свойство было у меня и раньше, но как бы дремало, и я никогда не использовал его до того, как это со мной произошло» [86] Моуди Р. Жизнь после жизни. — М., 1990. — С. 51 .

Научный подход к таким явлениям состоит в том, что потенциальные внутренние возможности, зачатки способности у человека были, но для их раскрытия и развития необходимые условия создались только под воздействием клинической фазы умирания. Но вопрос в том, каковы механизмы «раскрытия» этих потенциальных возможностей? Что происходит во время клинической смерти, что личность и ее способности претерпевают такие существенные изменения?

Поскольку мы уже начали обсуждать вопрос об изменениях интеллектуальных и других психических способностей после клинической смерти и оживления, приведем другой, очень впечатляющий пример, зафиксированный уже в другом месте и другими исследователями. Он хорошо подкрепляет выводы специалистов по психологической и медицинской танатологии.

37-летняя Юлия Федоровна Воробьева 3 марта 1978 года была поражена током высокого напряжения (380 вольт) и упала в бессознательном состоянии. Она работала крановщицей лесного склада шахты «Петровская» (Донецк, Украина). Ее считали мертвой и отвезли в морг. Об этом случае и о последовавших событиях рассказал собственный корреспондент «Известий» Н. Лисовенко («Известия», 15 июня 1987 года, № 166, в заметке «Вижу невидимое, или Что бывает в медицинской практике»). Вот некоторые отрывки из этого сообщения.

«В понедельник кто-то из преподавателей привел группу студентов в морг. И здесь обнаружилось, что женщина, считавшаяся умершей, жива… Один из студентов-практикантов взял хирургические инструменты… И вдруг брызнула кровь, женщина зашевелилась!»

Женщина была спасена, но стала инвалидом второй группы и страдала от ужасных головных болей.

«Во мне все переменилось, — говорит она. — За пол года я ни на минуту не уснула. Мозг отказывался служить, в нем все время что-то двигалось, вспыхивало, терзало каждую клеточку тела. Именно эта страшная боль сделала меня сострадательной к боли других».

Через 6 месяцев Ю. Ф. Воробьева заснула долгим и крепким сном и проснулась без головных болей. После этого она обнаружила в себе странные способности. Вот что она рассказала журналисту.

«Вышла я утром за хлебом в магазин. Добралась до автобусной остановки. Там женщина стояла. Подхожу к ней, и вдруг — ужас меня обуял: мне показалось, что я вижу внутренности этой женщины! Как изображение на экране телевизора…» — «Она стала видеть, — пишет Н. Лисовенко, — черно-фиолетовые лучи восходящего солнца, провалы почвы под дорожным асфальтом, и многое, многое другое. Мозг ее стал тончайшим „детектором“, способным улавливать самые разные „импульсы“ окружающего мира».

Она может смотреть на человека и сказать, что он ел, так как видит внутренние органы и их содержимое, в том числе желудок. Она успешно диагностирует болезни: ее глаза — своеобразный естественный эндоскоп. Врач С. Седлерова говорила: «Юлия Федоровна — человек уникальный. Она ставит диагноз самым запущенным больным. И ни разу, повторяю, ни разу не ошиблась».

А рассказ врача Ю. Эйжвертина свидетельствует о том, что дело не только в «эндоскопии»: по-видимому, у нее открылись и другие, более тонкие способы восприятия. Вот что сказал этот врач: «Воробьева — непревзойденный диагност. Она, не имея медицинского образования, изучила начала нашей пауки и свободно владеет медицинской терминологией. Лично мне она сказала, что зрение правого глаза слабее левого (раньше я этого и сам не знал), что я левым ухом слышу хуже (а я действительно во время занятий подводным плаванием перенес баротравму), точно определила и давление, которое я специально измерил накануне визита к ней. И все это было проделано в течение 5-10 секунд».

Это, конечно, фантастические способности!

Итак, по мнению специалистов, Воробьева, вследствие электротравмы, приобрела способность воспринимать инфракрасное излучение. Так определил врач профессор Л. Тараненко. Но я полагаю (исходя даже только из приведенных довольно скудных фактов), что раскрывшиеся в ней способности значительно шире. Появились особые сенсорные способности, это верно. Но ее следовало исследовать также для выяснения экстрасенсорных способностей. Сделано ли это? У нас, к сожалению, нет новых сведений.

Продолжим свой рассказ о том, какие личностные изменения происходят в людях, переживших клиническую смерть.

Самое глубокое изменение претерпевает отношение к смерти. Оно выражается в нескольких формах.

Во-первых, ослабевает или даже исчезает страх перед смертью, особенно у тех, кто раньше думал, что после смерти ничего нет.

Во-вторых, самоубийство эти люди считают недозволенным способом ухода из земной жизни. И это даже несмотря на новое знание о том, что процесс умирания не только не страшен, но даже приятен и манит человека. Мужчина после клинической смерти, признаваясь, что с раннего детства очень боялся умереть, говорил: «Но после этого опыта я не боюсь смерти. Это ощущение исчезло. Я больше пе чувствую себя ужасно на похоронах. Я даже в каком-то смысле рад за умерших, потому что знаю, где находятся те, которые умерли». Таких признаний сейчас уже очень много.

Подобные результаты получили и другие авторы. Например, американский психиатр P. Ноеш ( R. Noyes ) обследовал 215 пациентов и прокомментировал результаты своего общения с больными. Картина изменения отношения к вопросу о смерти у большинства людей, переживших near death , выглядит, по мнению автора, примерно следующим образом: имеет место значительное снижение страха перед лицом смерти; ощущение относительной неуязвимости; вера в то, что спасение — дар Бога или судьба; вера в долгую жизнь; осознание огромной ценности жизни. Некоторые религиозные больные говорили, что пережитое ими состояние укрепило их веру в существование загробной жизни [87] См.: Неговский В. Л. Клиническая смерть глазами реаниматолога // Человек. 1991. № 2. — С. 65; В. А. Неговский ссылается на следующую работу: Noyes R.J. Attitude change following near-death experiences. Psychiatry, 1980, Vol. 43, № 3. - P. 234. .