Игорь Павлов - Настольная книга родителей

На предыдущем этапе развития малыш сделал первые шаги самостоятельности, а вместе с ним и папа. Ребенок освоил начальные навыки самообслуживания, а его отец научился самостоятельно справляться с малышом и получать настоящее удовольствие от общения с ним. В семье образовался прочный союз между ребенком и родителями, основанный на любви и эмоциональной привязанности. Дружба, при которой отец и ребенок не мыслят существования друг без друга. Но к концу раннего возраста, годам к двум-трем ребенок, постепенно начинает осознавать себя человечком, имеющим собственные ощущения и потребности, которые могут и не совпадать с ожиданиями взрослых. Последовательно, словно пазл, он по крупицам складывает представление о самом себе как об отдельной личности.

Сначала малыш начинает узнавать себя в зеркале и на фотографиях. Далее, по мере освоения навыков самостоятельности под руководством папы, ребенок осознает, что то или иное действие он совершает сам, то есть является источником собственной активности. Теперь он уже говорит о себе не в третьем, а в первом лице, активно используя местоимение «я».

Психологически отпочковавшись от полной слитности со своими родителями, малыш пытается найти себя через сравнение с ними. Ему не терпится поскорее стать таким же большим, сильным, умным и самостоятельным, как его папа. И эту потребность во взрослости он хочет реализовать немедленно. В результате ребенок требует, чтобы с ним считались и воспринимали всерьез. Вот тут-то и начинаются проблемы, именуемые «кризисом трех лет». Причем, проблемы начинаются в первую очередь у отца, который оказывается просто не готов к таким неожиданным переменам в поведении ребенка.

На любое отцовское «нет» вчерашний ангелочек сегодня категорично заявляет «да», и наоборот. Ведь он уже нашел для себя ответ на вопрос: «Кто я?», и теперь пытается самыми разными способами это свое «я» проявить и отстоять. Ребенок обретает уверенность в том, что и как ему для этого следует делать, отец же зачастую ее лишается.

В итоге вопрос «Кто я?» в этот сложный период взаимоотношений с ребенком начинает волновать и мужчин. «Какой я родитель?», «Как мне себя вести с ребенком?», «Как реагировать на его поведение?». Ответы на эти вопросы многие отцы пытаются найти самостоятельно, методом проб и ошибок. В конечном счете, отец оказывается в полной растерянности. Привычные и ранее эффективные способы воздействия на малыша сейчас не приносят результата либо еще больше накаляют отношения. Мужчина видит свою неспособность повлиять на поведение ребенка. Его родительское самоуважение находится под угрозой. А значит, смело можно считать, что «кризис трех лет» касается не только ребенка, но и в какой-то степени является «кризисом отцовства».

«Я хочу сам!» – в один прекрасный момент заявляет малыш отцу. Он еще не задумывается о том, сможет ли справиться самостоятельно. Для него пока важно лишь укрепить новую позицию и продемонстрировать взрослому свою независимость. Именно жесткое отстаивание ребенком своих желаний перед родителями и является одним из главных проявлений «кризиса трех лет».

Вторым сигналом для папы о том, что ребенок переживает кризис, будет появление негативизма в его поведении. На любую просьбу малыш вдруг начинает отвечать категоричным отказом, нередко действуя даже вопреки собственным интересам. Иногда в своей крайней форме негативизм ребенка доходит до абсурда. Ему говорят: «Иди спать», а он отвечает: «Не хочу». Через минуту ему предлагают еще немного поиграть, вместо того чтобы ложиться спать, как он тут же заявляет: «Не хочу играть. Хочу спать!». Складывается впечатление, что ребенок сам не знает, чего хочет.

Но на самом деле ребенок точно знает чего добивается таким поведением. Он желает одного – принимать самостоятельные решения. Поэтому его отказ следовать указаниям взрослого нельзя считать простым непослушанием. Дело в том, что непослушный ребенок обычно отказывается делать то, что ему не хочется или не нравится. Ребенок же в период «кризиса трех лет» ведет себя так лишь потому, что ему что-то предлагают взрослые. Его протест целиком и полностью направлен не против самих правил, а против тех, кто их устанавливает. Такой ребенок может даже пойти на собственные жертвы, лишь бы сделать наперекор. Например, ему предлагают: «Хочешь поиграть?», на что он может ответить: «Не хочу!», даже в том случае, когда в действительности его привлекает игра с родителями. Но раз это предложил взрослый, а не он сам так решил, то для него согласие будет ударом по своей так яро отстаиваемой самодостаточности.

Еще с одним проявлением «кризиса трех лет» отец сталкивается каждый раз, когда ребенок ни за что не отступается от своего намерения. Упрямство такого малыша ничем не сломить. Приняв однажды какое-то решение, он будет настаивать на его выполнении до победного. Причем настаивает на своем ребенок не от сильного желания, а для того, чтобы настоять на своем решении. То есть ребенок таким образом демонстрирует взрослым свою самостоятельность в принятии решений.

При этом малыш еще не может правильно оценивать свои возможности, а его притязания непомерно велики. Подражая взрослым, он заявляет, что будет сам одеваться, готовить еду, делать покупки или ходить в детский садик. Желания ребенка противоречат его возможностям, но он сейчас этого не понимает и пытается любыми способами добиться их осуществления. И это первое явное противоречие, с которым сталкиваются ребенок и его родители в период «кризиса трех лет».

Второе противоречие связано с тем, что нередко и ожидания отца противопоставляются возможностям ребенка. Например, желание мужчины подавить любыми способами излишнюю активность и упрямство малыша против его возрастающей возможности в какой-то степени действовать независимо и самодостаточно. Или отец хочет все еще обращаться с ребенком как с беспомощным крохой, а сталкивается с проявлением самостоятельности у малыша. В результате ребенок пытается бороться за независимость, а у отца складывается впечатление, что он посягает на его авторитет.

Однако, ввязываясь в эту заранее обреченную на поражение обоих борьбу, мужчина допускает большую ошибку. Его победу над своеволием ребенка скорее можно считать родительским поражением. Ведь отец не долго думая вместо поиска компромисса пытается в зародыше задавить его первые, пусть пока и неуклюжие, попытки волеизъявления. Да, он «победил» неравного ему по силе противника, но потерпел поражение как заботливый и любящий отец. В будущем такой побежденный ребенок имеет все шансы вырасти слабохарактерным и безынициативным человеком, не имеющим права на собственный голос.