Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием

Доротея говорит, что теперь она уж не беспокоится насчет лекарств для Елены. Елена очень осторожна с ними.

«Если я забыла принять пилюлю и пошла куда-нибудь, - пишет Елена, - у меня начинается внутреннее волнение и мне трудно оставаться на людях».

Доротея рассказывает, что первое время после возвращения из больницы Елена была несколько расслабленной ленивой. Но потом она словно проснулась и поняла, что не зарабатывает себе на содержание. Доротея пришла до­мой и увидела, что Елена возится, как крот, выскребая и наващивая полы.

- Видишь, как хорошо стало? - спросила Елена.

Она даже выключила холодильник и вычистила плиту:

«Каждый вечер я откладываю дозу лекарств на следую­щий день, - пишет Елена. - Я всегда говорю Доротее, ког­да чувствую, что надо увеличить дозу серпа... А также когда сокращаю дозу».

Доротея вспоминает, как летом 1955 года Елена сама пошла и нанялась на прежнюю работу - обирать вишню.

- Трудно было поверить, что человек может так пере­мениться, - такая она была веселая и чистенькая.

К сожалению, работа была сезонная.

«Я начала бегать по разным учреждениям в поисках постоянной работы, - пишет Елена. (Она отклонила пред­ложение Доротеи обратиться к общественному работнику больницы с просьбой подыскать ей работу.) - И наконец в начале прошлого лета я устроилась на постоянную работу в прачечную».

- Елена очень гордится, что научилась сама себе де­лать перманент, - рассказывает Доротея. - Она прекрасно ухаживает за курами и лошадьми в нашей усадьбе. Она ко­пит деньги, чтобы завести кроликов. Она очень любит жи­вотных.

- Когда же я получу справку о своем выздоровлении? - Елена неотступно пристает с этим вопросом к Доротее.

- Пока еще рано, Елена. Ты еще не совсем уравновешенна.

Елена очень тщательно подсчитывает расходы на свои нужды и на желательные покупки и копит для этого день­ги; она добросовестно расплачивается с долгами и отдает свою долю для оплаты счетов, которые они получают.

- Елена любит иногда принарядиться и подкрасить­ся, - говорит Доротея, - но каждому ведь надо погулять и отдохнуть в свободный день. Иногда Елена начинает уж слишком допекать меня, тогда мы немного ругаемся.

...Меня не покидало чувство, что Доротея в краткой форме описывает жизнь обыкновенной семьи...

Когда Доротея замечает в Елене что-нибудь не совсем ладное, она советуется с доктором Фергюсоном. Он гово­рит, что не мешает иногда попугать Елену перспективой возвращения в больницу, - если есть, конечно, к тому ос­нования.

Этого Елена, гордая н счастливая своей работой в пра­чечной, весело управляющая собственными лошадьми на ферме, - этого она как огня боится.

Доротея говорит, что ей пришлось всего раза два в очень мягкой форме припугнуть Елену отправкой в больницу.

Елена, которая не знает, что я сам ежедневно глотаю небольшую дозу серпазила с риталином, в своей записке непроизвольно дает мне маленький медицинский совет. «Не слишком часто забывать о приеме лекарства», - пишет она самой себе

Да, да, я не забуду об этом, милая Елена, не беспокойся!

Доротея Шеффер, заканчивая свою памятную записку о том, как ее сестра вышла из мрака многолетнего ноч­ного кошмара к яркому полдню реального мира, задает вопрос:

«Действительно ли это нежная, любовная забота, а не простое подстегивание заставляет Елену выполнять своя повседневные обязанности?»

Из всего этого, Доротея, должны сделать вывод все мы, все семьи выздоровевших душевнобольных, все домашние врачи - это притча, рассказывающая о том, как одна по­гибшая женщина воскресла для жизни с самой собой и другими людьми, как она стала сама зарабатывать себе на жизнь и обрела человеческое достоинство...

...Благодаря вам, Доротея, и новым лекарствам.

- Когда я занимался частной практикой в Гэмлете, - вспоминает Джек, - самым печальным делом для меня подписывать документы об отправке больного в больницу.

Это было всего шесть лет назад. А теперь Джек успешно лечит больных, у которых болезнь развивалась и углублялась значительно дольше, чем у любого психотика, попадающего на прием к частнопрактикующему врачу.

- Почему душевные болезни производят на нас какое-то особо тяжелое впечатление? - спросил я Джека Фергюсона.

Джек ответил грустной улыбкой на мои глупый вопрос.

- Когда Майнот спасал своих больных от злокаче­ственного малокровия, когда Бантинг вытаскивал молодых диабетиков из когтей губительной комы, когда Лео Леви воскрешал больных с инфекционным эндокардитом, - ска­зал Джек и остановился, нахмурившись... - Все эти боль­ные были обречены только на смерть, если бы их не спас­ли эти великие исследователи. Но с хроническими безна­дежными психотиками дело обстоит гораздо печальнее. Им приходится жить годами в мире ужасных кошмаров, ожи­дая смерти и мечтая о смерти.

Эти мысли привели Джека Фергюсона к поворотному пункту в его жизни. Если домашние врачи могут добиться устойчивого поведения у вернувшихся из больницы психо­тиков, то почему бы не лечить дома ранние формы психо­зов, пока их еще не нужно отправлять в больницу? Ответ на этот вопрос либо оправдывает, либо сводит на нет всю работу Джека. Он твердит об этом и дома, и в разговорах со специалистами, и на собраниях психиатров, и в деревен­ском захолустье, и в медицинских обществах больших го­родов. Он приводит им собственные данные по больнице Траверз-Сити: триста пациентов, отпущенных домой, вы­здоровели основательно; более пятисот поправившихся больных ждут отправки домой или на домашний патро­наж, - но, увы, им некуда идти.

Мы никогда не искореним хронические случаи бе­зумия, пока не научимся их предупреждать, - говорит Джек врачам. - А на кого единственная надежда, кто положит начало этой профилактике? Только домашние врачи. Домашний врач - это отец психиатрии, - говорит Ажек Фергюсон. -Это человек, который видит начало пси­хической болезни. Незаметно для себя он ежедневно примеяет психиатрические методы лечения у доброй половины их больных. Да и сама публика хочет, я уверен в этом, чтобы опытные частные врачи занялись умственными и эмоциональными проблемами в жизни семьи.

- А как вы думаете, почему люди хотят, чтобы этим занялись домашние врачи? Они предпочитают лечиться у домашних врачей, - говорит Джек с не очень веселой улыбкой, -потому что слово «психиатр» наводит на груст­ные мысли о больничных койках, о годах свиданий с близ­кими по часу в день, о больших счетах от докторов... и о выставлении себя на посмешище.

Джек одержим светлой мечтой. Но это не фантастическая мечта. Она вполне осуществима. В распоряжении домаш­него врача имеются все новые психохимические лекарства. Эти лекарства недороги. Джек и его сестры-надзиратель­ницы, поддерживая постоянную связь с домашними врача­ми, могли бы легко объяснить опытным врачам способ употребления новых лекарств и значение любовной заботы для успешного лечения. И когда частнопрактикующие врачи увидят больных, которые считались абсолютно неизлечимыми, - когда они увидят, что эти безнадежные больные снова заняли свои места в жизни общества, - они сами начнут применять эти лекарства, чтобы не отправлять в больницу других больных.