Геннадий Аверьянов - Руководство по системной поведенченской психотерапии

Однако этот же психический механизм может использоваться и в качестве самостоятельной техники. Во-первых, в тех случаях, когда апперцептивное поведение, получившее соответствующее означение (аберрации «картины»), приводит пациента к дезадаптации. В таких обстоятельствах без переозначивания добиться изменения апперцепционного поведения невозможно. С другой стороны, переозначивание может привести к кардинальному изменению апперцепционного поведения пациента, что, соответственно, изменит и поведение в отношении этого апперцепционного поведения.

Во-вторых, когда пациент ошибочно означивает какие-то элементы своего поведения, приписывая их происхождение «внешним» силам, он, разумеется, лишается возможности модифицировать собственное поведение [263] 633. Здесь в процессе переозначивания верифицируются динамические стереотипы пациента и означаются как его поведение. После чего изменяется и апперцептивное поведение пациента в этом аспекте, и соответственно, возникает поведение в отношении этой апперцепции.

В-третьих, проблема может состоять в том, что пациент, реализующий дезадаптивное поведение, считает свое апперцептивное поведение – единственно возможным, раз и навсегда данным (разумеется, такая позиция обеспечивается соответствующими означающими, то есть аберрациями «картины») [264] 634. В этом случае в процессе переозначивания верифицируется и получает соответствующее означение «субъект поведения» (КМ СПП), который не есть само поведение. После этого пациент получает возможность менять свои «взгляды» и «убеждения», поскольку «он» (субъект поведения) – не «они» (поведенческие стереотипы), а потому если «ему» (субъекту поведения) нужно, то «их» (поведенческие стереотипы) можно и изменить. Чтобы верифицировать это «нужно», также используется механизм переозначивания.

Оценивая означающее поведение пациента, необходимо учитывать максимально широкое поле его «картины». Большую диагностическую значимость имеет даже не то, какие именно слова он использует для означения того или иного явления, но то, в каком контексте это означение находится. Например, пациент может положительно оценивать свою супругу, сообщая о массе ее достоинств. Однако это вовсе не свидетельствует о том, что он доволен ею, поскольку, если подвергнуть этот вопрос дополнительному углубленному рассмотрению, может оказаться, что указанные достоинства хороши для «домохозяйки» или, напротив, для «любовницы», но никак не для той персоналии, которой должна быть, по мнению пациента, «жена». Точно так же и формальная оценка собственного состояния пациентом может быть негативной (или позитивной), хотя педантичный анализ «картины» пациента указывает на обратное.

Впрочем, «картина» не существует изолированно от «схемы», а потому в анализе означающего поведения существенная роль отводится соотнесенности данных «картины» и «схемы». Так, человек может рассуждать о «браке» абстрактно, что даст одну информацию, но совершенно иначе «озвучивать» свой брак: уклоняться от вопросов, сбиваться, проявлять трудность в подборе слов или, напротив, отвечать как по написанному. Точно так же пациент может утверждать, что он, в отличие от «других», «совершенно здоров», хотя на поверку выясняется, что состоянием собственного здоровья он обеспокоен, все время об этом думает и т. п. Зачастую это становится ясно не по непосредственным высказываниям пациента, а, напротив, из-за трудности вербализации темы (какие-то аберрации «картины» могут препятствовать пациенту откровенно сообщить врачу о своих опасениях) или же по повторам, паузам, резкой смене темы разговора, настойчивому желанию убедить врача и т. п.

Поскольку апперцептивное поведение – это работа динамических стереотипов, а их устойчивость, как известно, обеспечивается «элементарными эмоциями», их отношения создают «эмоции», в рече-мыслительных процессах они порождают «чувства» (КМ СПП). В этой связи любые эмоциональные «всплески» (или «провалы») являются диагностически значимыми, именно по ним высказывания пациента выстраиваются психотерапевтом в иерархию, именно этой иерархией и нужно руководствоваться при переозначивании.

Психотерапевта должно заинтересовать и то, что пациент слишком негативно отзывается о том или ином предмете, и то, что он представляет его в исключительно радужных тонах. Это, разумеется, свидетельствует о субъективной значимости для пациента затронутой темы, однако наличие негативной оценки не означает еще негативного отношения, равно как и наоборот – позитивная оценка не свидетельствует напрямую о позитивном отношении пациента к данному вопросу. Негативная оценка может относиться не к непосредственно заявленному вопросу, но к более общему, нашедшему свое выражение в частном факте. [265]Более того, эмоциональная насыщенность может быть связана с каким-то другим событием в жизни пациента, нежели вербализуемая тематика, [266]впрочем, пациенты и сами не всегда осознают это в должной мере. Всякое малейшее несоответствие высказываний пациента его поведению, реакциям, интонации и т. д. – должно стать предметом пристального рассмотрения.

Здесь действительно важны не столько сами используемые пациентом речевые формулы (означающие), но то, как они произносятся, сколько раз, в одном и том же ракурсе или в разных, в каком контексте расположены эти означающие, к чему они коннотируют в речевом пространстве пациента, какая тема предшествовала этому сообщению, какая последовала за ним. Ассоциации тематик – есть диспозиция элементов «картины», воссозданием которой и занимается психотерапевт, желающий говорить с пациентом «на одном языке» и менять этот язык в соответствии с психотерапевтическими целями. Внезапный «всплеск» откровений пациента по какому-то вопросу может размещаться в каком-то совершенно, казалось бы, не подходящем для этого месте, его связь с этим «местом» должна быть проанализирована психотерапевтом самым настоятельным образом.

Кроме того, когда подобным эмоциональным «всплеском» сопровождается какой-то частный вопрос, необходимо «зарегистрировать» все элементы сюжета, поскольку где-то в этом сообщении находится вход в действительно субъективно значимую для пациента тему. [267]Однако устанавливать причинную связь между различными содержаниями никак нельзя. Пациент сообщил психотерапевту эмоцию, он актуализировал тему (измены, совращения, смерти и т. п.) – это единственное, что можно диагностировать наверняка. Все это очерчивает область, которая, впрочем, не ограничена заявленной темой, а потому чем шире будет область, выделенная психотерапевтом, тем лучше. Велико искушение сразу же расставить все по своим местам, но подобная внезапная экзальтация пациента именно характером своей внезапности предполагает широту темы, то есть большую удаленность содержания данного сообщения от фактического проблемного означаемого.