Марк Хаузер - Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

Работа Дамасио поставила под сомнение теоретические основания этой сложной проблемы. По его представлениям, при нарушении функций лобных долей полушарий неадекватное решение, вероятно, будет следовать из-за общей неспособности предвидеть последствия. Судя по всему, таким больным не хватает «обратной связи», которой большинство из нас эффективно пользуются, когда мы совершаем разные поступки — выгодные или вредные для себя либо для других. По этой причине больные делают личностные и социальные ошибки и не в состоянии их исправить. Для них ни положительные, ни отрицательные действия не имеют никаких последствий, потому что такие больные не в состоянии вносить их результаты в соответствующие «ведомости учета» вычислительной системы разума. Причина этой несостоятельности вовсе не отсутствие информации. Пациенты знают, в чем различие между наградой и наказанием. Но, в отличие от здоровых людей, этих пациентов легко соблазнить видом, звуком или запахом скорой награды, и они действуют импульсивно. Делая выбор, они не учитывают его будущих последствий. Эмоциональный «дирижер», ведомый доминирующей у таких больных миндалиной, имеет полный контроль. Иррациональное, импульсивное действие становится единственным выбором. Эта патологическая особенность помогает объяснить, почему Финис Гейдж — образцовый гражданин превратился в Финиса Гейджа — морального отщепенца. В отсутствие надлежащей эмоциональной регуляции формирование адекватного морального поведения становится маловероятным. Однако, когда Дамасио и его коллеги проверили способность этих взрослых пациентов решать моральные дилеммы, разработанные Колбергом, те показали результаты, соответствующие норме. Иными словами, они различали нравственно допустимые и запрещенные действия и объясняли их, как и полагается нормальному взрослому человеку. В итоге Дамасио и другие утверждают, что эти пациенты, по-видимому, имеют сохранное моральное знание [239] Впечатляющая работа философа Адины Роскиес (Roskies, 2003) утверждает, что данные Дамасио, полученные на пациентах, наносят удар по классической этике, согласно которой наше моральное знание имеет сложные связи с мотивационной сферой. Иными словами, моральные убеждения в этом контексте — просто мотивационные состояния. Если человек верит, что некоторое действие морально оправдано, он имеет мотивацию к его обязательному выполнению. Роскиес считает, что результаты исследования больных с поражением лобных долей дают основание для опровержения этого положения. Хотя у этих больных нарушена система, отвечающая за мотивацию, их моральные убеждения не отличаются от нормы. Проблема Роскиес в том, что при таком нарушении страдает не мотивация к действию, а эмотив- ная система, которая регулирует действие. Нет доказательств, что эти пациенты не имеют должной мотивации к совершению правильных поступков. Но так или иначе эта мотивация не проходит проверку со стороны нормального комплекта эмоций, которые либо стимулируют, либо тормозят конкретные моральные действия. Эта позиция касается исполнительных механизмов морали и не затрагивает вопросы моральной компетентности. .

Что же нарушено? У этих пациентов нарушена система, которая позволяет эмоциям взаимодействовать с моральным знанием и сопровождать действие. Хотя Дамасио и не пишет об этом прямо, но создается впечатление, что эти пациенты имеют адекватную моральную компетентность, но действуют без учета моральных правил. У них не работают системы, которые в норме управляют тем, как мы используем наше моральное знание.

Все данные, описанные к настоящему моменту, были отмечены у пациентов, которые получили повреждение мозга будучи уже взрослыми. Хотя эти испытуемые, как правило, ведут себя иррационально, частично благодаря недостатку эмоциональной обратной связи, результаты этих исследований поднимают несколько крайне важных вопросов. Например, если повреждение мозга произошло в раннем детстве, будет ли результирующий дефект поведения таким же, как у пациентов, получивших травму мозга во взрослом возрасте, или другим? А может быть, нарушений поведения не будет вообще, благодаря пластичности незрелого мозга и его способности к реорганизации? Является ли очевидный моральный дефект признаком исключительно одной проблемы исполнения или здесь еще вмешивается проблема сопровождающей моральной компетентности? Говоря иначе, пациенты отличаются только нелепым поведением или, помимо этого, выдвигают странные суждения, потому что их моральное знание также искажено? Дамасио и его сотрудники к настоящему времени собрали новую группу испытуемых, у которых повреждение лобных долей имело место в раннем возрасте [240] Поражение орбитофронтальной коры в младенчестве блокирует формирование морального чувства, не затрагивая при этом других высших когнитивных функций: речь, способности к рассуждению и планированию (Anderson et al., 1999; Driscoll et al., 2004). .

Во многих случаях, когда повреждение коры мозга возникает в раннем возрасте, мозг подвергается удивительному процессу реорганизации. Повреждение может быть очень большим, например когда удаляют целое полушарие в целях предотвращения припадков эпилепсии. Если удалено левое полушарие возникает паралич правой половины тела и потеря речи. Однако вскоре после этого многие маленькие пациенты восстанавливают контроль как над всем телом, так и над речью. Восстановлению способствует специальная реабилитация.

В отличие от вышесказанного, у маленьких пациентов Дамасио не было обнаружено никаких доказательств восстановления, что само по себе ставит серьезный вопрос: почему одни области коры восстанавливаются, а другие нет? В двух установленных самых ранних случаях, в конце первого года жизни, пациенты подверглись операции удаления части лобных долей головного мозга. Будучи взрослыми, оба неоднократно получали наказание за мелкие преступления. Повтор преступлений говорит или о неспособности извлекать опыт из ошибок, или о склонности к игнорированию социальных норм. Когда этим пациентам было предложено решить моральные дилеммы Колберга, их ответы оказались совершенно неправильными, а оценки не вышли за пределы диапазона оценок маленьких детей. [241] Лобный синдром — совокупность изменений психики и поведения, возникающих в результате поражения лобных долей мозга.

Обсуждая подход Колберга к изучению психологии морали, я отмечал особенности его теоретической позиции. Он предполагал, что признак моральной зрелости — способность обосновать, опираясь на кантианские принципы, почему одни действия допустимы, а другие запрещены. Однако к настоящему времени накоплено немало фактов, которые указывают, что это только один аспект психологии морали. При этом без объяснения остается тот факт, что при обсуждении широкого диапазона моральных дилемм мы принимаем быстрые суждения без соответствующих оправданий. Если эмоции вовлечены в обеспечение этого аспекта нашей психологии морали и отвечают за причины наших моральных вердиктов, то в суждениях пациентов с повреждениями лобных долей должны проявиться искажения. Чтобы исследовать эту проблему, мы объединились с Дамасио и его коллегами.