Роберт Каплан - Ваше предназначение

Какой концепции успеха ты придерживаешься?

Какие шаги готов предпринять, чтобы осуществить свои устремления?

Один из лучших аспектов моей работы — возможность общаться с бизнесменами, руководителями и студентами, которые готовы обсудить со мной важные для них вопросы. Наши обсуждения часто сводятся к одному и тому же: что нужно сделать, чтобы осуществить мечты и реализовать свой потенциал? Жизненный путь этих людей и их истории весьма разнообразны, но всем им присуща некая неудовлетворенность, они пребывают в растерянности, поскольку не знают, как найти смысл жизни и максимально реализовать себя.

В этой главе поделюсь с вами рассказами этих людей и примерами из своей жизни. Убежден, что человек способен сам разработать концепцию успеха и методику реализации собственного потенциала. Мы обсудим пять своего рода правил дорожного движения. Их цель — привести читателя в должное расположение духа, позволяющее извлечь наибольшую пользу из прочитанного.

Я знал одного очень хорошего студента. Ему чрезвычайно повезло, так как к моменту выпуска у него было несколько предложений от финансовых компаний. Он знал; что раньше я работал в той же области; и решил посоветоваться на этот счет. Я поинтересовался, в какой компании, по его мнению, работа будет приносить ему наибольшее удовлетворение. Четкого ответа у него не было.

— На самом деле у меня неоднозначные ощущения по поводу всех этих компаний, — сказал он. — Хотя я, наверное, должен был бы плясать от радости — за такие предложения мои товарищи готовы убить.

После такого признания я спросил, почему он вообще решил работать в финансовой области.

— На мне висит большой долг по студенческим кредитам, — пояснил он, — а мои родители люди небогатые. Работая в любой из этих компаний, я смогу частично погасить задолженность и тем самым помогу родителям.

Он спросил, какое из предложений выбрал бы я. На это я ответил, что мой выбор вряд ли поможет ему определиться. Потом я спросил, испытывает ли он энтузиазм по поводу работы на финансовых рынках. Он ответил быстро и четко:

— Нет.

— Вам интересно выполнять задачи, к которым сводится такая работа?

— Не знаю, — ответил он. — Боюсь, что нет.

Затем я задал очевидный вопрос:

— Но если вас не привлекает отрасль, к тому же вы не уверены, что вам понравится работа в этих компаниях, правильно ли вы выбрали сферу деятельности?

Он молчал.

— Хорошо, — продолжил я, — задам такой вопрос: чем бы вы занимались, если бы на вас не давили финансовые обязательства? Скажем, вы получили состояние в наследство от богатого дяди. Как бы вы поступили в этом случае?

— Тогда все было бы просто, — ответил он с улыбкой. — Я бы не принял ни одного из этих предложений. Я музыкант, моя сфера — фортепианная классика, и я обожаю музыку. Думаю, я попытался бы найти работу в звукозаписывающей компании или где-нибудь еще в музыкальной индустрии.

— Вот это да! — воскликнул я. — Зачем же вы откладываете любимое дело на потом? Вам тридцать лет! Когда же начать им заниматься, если не сейчас? Думаете, через три или пять лет вам будет легко полностью сменить род занятий?

Он объяснил, что просто искал выгодные предложения, и дело было не только в зарплате и возможных бонусах, хотя это, несомненно, имело большое значение. Но его друзья считали, что работать на финансовых рынках невероятно круто. Это очень престижные вакансии, подчеркнул он, словно пытаясь убедить самого себя.

Остальную часть нашей встречи мы провели в обсуждении компромиссных решений, которые бы его устроили. При этом мы пытались осознать, кому именно он стремился угодить при выборе карьеры и какие соображения на самом деле казались ему существенными. Мы попытались найти варианты, которые позволили бы ему зарабатывать, но при этом не оставлять попыток осуществить свою мечту.

День спустя в Бостоне меня посетил менеджер по продажам, человек уже немолодой, — ему был 41 год. Проконсультировать его меня попросил один мой друг. После обмена приветствиями он присел на диван и признался:

— По-моему, я влип.

— В каком смысле?

— У меня такое чувство, будто я попал в тупик. Я наделал ужасных ошибок.

— И что же это за ошибки?

— Даже не знаю, как объяснить, — сказал он. — Я хорошо зарабатываю. Родители, друзья, родственники считают, что я успешный человек. Да, я сделал карьеру, которой можно позавидовать. У меня замечательная жена и трое чудесных детей. У меня прекрасный дом, есть сбережения. Мы не позволяем себе ничего экстравагантного, избегаем ненужных трат. Я стараюсь скопить достаточно, чтобы отправить детей в колледж, а самому выйти на пенсию в 65–70 лет.

— Прекрасно, — сказал я. — И что же не так?

Он помолчал. Затем продолжил:

— Наверное, глупо отнимать у вас время. Вы же не психотерапевт… Может, никакой проблемы и нет. Дело в том, что я недоволен собой, ни к чему не стремлюсь, меня ничто не радует. Помимо жены и детей в моей жизни нет ничего, что имело бы для меня хоть какое-то значение. Меня не особо увлекает процесс продаж продукции моей компании, и мои показатели, судя по всему, падают. К примеру, недавно меня обошли с продвижением по службе — не сделали вице-президентом.

Как мне кажется, на этом этапе карьеры я должен был бы достичь пика и чувствовать душевный подъем, гордиться достижениями, но ничего этого нет и в помине. Как вы считаете, не поздно ли мне поменять работу, найти для себя что-то более интересное? С другой стороны, почему я об этом думаю? Неужели все чувствуют себя так в середине карьеры? Неужели это и есть успех?

Он произнес это магическое слово — успех! Что же такое успех и как должен себя чувствовать успешный человек? Я предложил ему вернуться в прошлое. Попросил рассказать поподробнее о своей жизни и о том, как он пришел к своей теперешней работе, что ему в ней нравится и что не нравится. Расспросил о его сильных и слабых сторонах, увлечениях. Раньше он особо не задумывался над этим, и мы договорились, что после нашей встречи он снова все обдумает. Мы поговорили о его собственном понимании успеха, и я попросил его сравнить это понимание с пониманием успеха его друзей, родных и близких.

Я спросил, с кем еще он обсуждал этот вопрос.

— Ни с кем, — ответил он.

Я сказал, что мне вполне понятно его нежелание вести подобные разговоры с сослуживцами, ведь даже друзья могли его не понять. Но должен же быть кто-то, с кем он мог бы поделиться своими сомнениями?

— Нет, — твердо ответил он. — Друзья не поймут, а некоторые втайне даже позлорадствуют. А жену и других дорогих мне людей я обременять не хочу. Они станут беспокоиться, решат, что у нас все не так хорошо, как им казалось. Мне это не нужно. У моих сестер финансовые затруднения, так что вряд ли я дождусь от них сочувствия — они решат, что все это просто блажь.