Маршал Салинз - Экономика каменного века

О социологии примитивного обмена

ияет собой нечто совершенно иное. В действительности именно путем тщательного ан«-пи:)а отклонений от сбалансированного обмена можно постичь взаимодействие между («•ципрокностью, общественными отношениями и материальными условиями.

Реципрокность — это целый класс обменных процедур, целый континуум различных форм. И это особенно справедливо в узком контексте материальных трансакций, — если его противопоставить широко трактуемому общественному принципу моральных норм, действующих в контексте «давать- брать». На одном полюсе располагается добро* вольно оказываемая помощь, незначительный материальный оборот в повседневных родственных, дружеских и соседских отношениях, «чистый дар», как назвал его Мали" нивский, в отношении которого открытое ожидание ответного дара немыслимо и антисоциально. На другом полюсе — эгоистическое стяжательство, присвоение с помоЩЫЙ сутяжничества или силы, ответом на которое может быть только равное и противодвя Лствующее усилие по принципу lex talionis*,

«негативная реципрокность», по выражен» 1 Гоулднера. В моральном

отношении это явно позитивная и негативная крайности. ПО межуточные формы — это не просто многочисленные градации степени материальн<| баланса при обмене, это промежуточные формы социабельности (дружественности Дистанция между полюсами — это, помимо всего прочего, еще и социальная дистанЦМдг

Unto a stranger thou mayest lend upon usury; but unto thy brother thou shalt not lend WUIL (Deuteronomy xxiii, 21).** •л

Туземные [сиуаи] моралисты утверждают, что соседи должны быть дружны и проявлять (Ий-имное доверие, тогда как люди издалека опасны и ненадежны с моральной точки зрения. Ни пример, туземцы подчеркнуто честны при взаимодействии с соседями, тогда как при торгов» ле с чужаками часто руководствуются принципом caveat emptor*** (Oliver, 1955, р. 82).

Выгода за счет других сообществ, в основном отдаленных территориально, и в особенности тех, которые воспринимаются как чуждые, не выглядит неприличной по нормам доморощенных обыкновений и привычек (Veblen, 1915, р. 46).

Торговец всегда надувает людей. По этой причине внутренняя торговля в достаточной Мере осуждаема, тогда как внешняя, межплеменная торговля приносит бизнесмену (капауку) ОД" повременно и выгоду, и престиж (Pospisil, 1958, р. 127).

Схема реципрокаций

Можно выработать сугубо формальную типологию видов реципрокности; ТИПОЛО* гию, основанную исключительно на таких критериях, как скорость возврата, WO эквивалентность, и других подобных материальных и механических измерениях обмена. Имея под рукой такую классификацию, можно приступить к поиску корроЛЯЦМА между подтипами реципрокности и различными «переменными», такими, как —"•—

* «Закон равного возмездия» (лат.).

" Чужаку можно давать под проценты, но брату не следует давать под проценты.

*" Покупатель должен опасаться (лот.), могут подсунуть «кота в мешке».

Экономика каменного века

близости родства между взаимодействующими сторонами. Преимущество такого способа представления материала состоит в том, что он «научен» или может показаться таковым. Среди недостатков — то, что это общепринятый прием подачи материала, не раскрывающий подлинную творческую «лабораторию». Таким образом, с самого начала необходимо иметь в виду, что выделение различных типов реципрокности более чем формально. Такой аспект, как ожидания, связываемые с отдачей, кое-что говорит о духе обмена, о корыстности или бескорыстии, его обезличенности или наличии эмоционального участия. Любая кажущаяся формальной классификация содержит в себе все эти значимые вещи, является схемой в той же степени моральной, в какой и механической. (То, что признание морального качества относит отношения обмена к числу социальных «переменных», в том смысле, что эти переменные логически связаны, таким образом, с разновидностями обмена, неоспоримо. Это признак того, что классификация хороша.)

Реальные виды реципрокности очень многочисленны в любом конкретном примитивном обществе, не говоря уж о примитивном мире в целом. «Движения vice-versa» могут включать взаимный процесс дележа необработанной пищей, неформальное гостеприимство, церемониальный обмен между свойственниками, заимствование и возмещение, компенсацию специальных и церемониальных услуг, передачу материальных ценностей, скрепляющую мирное соглашение, обезличенный торг и т. д. и т. п. Имеется несколько этнографических попыток уложить в типологию все это эмпирическое разнообразие, например известная схема трансакций сиуаи, принадлежащая Дугласу Оливеру (Oliver, 1955, pp. 229-231; ср. Price, 1962, р. 37 и след.; Spenser, 1959, р. 194 и след.;

Marshall. 1961, и др.). В «Преступлении и обычае» Малиновский достаточно широко и неопределенно писал о реципрокности; в «Аргонавтах», однако, он развил классификацию тробрианских видов обмена, базирующуюся на различиях в балансе и эквивалентности (Malinowski, 1922, pp. 176-194). Именно с этой выгодной позиции, ориентированной на непосредственность возврата, был показан весь континуум явлений, названных реципрокностью:

Я имею целью рассмотреть формы обмена, дара и ответного дара, а не бартера или торговли, так как, хотя существуют простые и чистые формы бартера, между ними и чистым даром существует так много градаций и переходных форм, что невозможно прочертить четкой границы, жестко разделяющей торговлю и обмен дарами... Чтобы не допустить ошибок в разборе этих фактов, необходимо дать полный обзор всех форм оплаты и подарка. В этом обзоре на одном полюсе должны быть представлены случаи чистого дара, который дают, ничего не ожидая взамен [см. однако Firth, 1957, pp. 221, 222]. Далее, через множество традиционных форм дара или платы, возвращаемой частично или условно, что накладывается одно на другое, мы подходим к формам обмена, в которых наблюдается более или менее жесткая эквивалентность, и, наконец, к реальному бартеру (Malinowski, 1922, р. 176).

Схему Малиновского можно отделить от тробрианцев и широко применять к реци-прокному обмену в примитивных обществах. Кажется возможным представить весь континуум видов реципрокности, основанных на принципе взаимности обмена {wice-versa»), в виде некоего абстрактного пространства, в котором можно в виде многочисленных точек рассеять эмпирические случаи, содержащиеся в конкретных этнографиче-

0 социологии примитивного обмена

(-них описаниях. Правила, обуславливающие материальный возврат, говоря менее элв» 1ЛНТНО, «сторонноеть» обмена, будет иметь решающее значение. Для этого существуют очевидные объективные критерии, такие как терпимость к материальному дисбалансу и длительности отсрочки: начальное перемещение ценностей из одних рук в другие •Ol* мещается в большей или меньшей мере, существуют также различия в отводимом ДЛЯ ргципрокации (ответного дарения) времени (см. снова Firth, 1957, pp. 220-221). Говор! другими словами, дух обмена кружит между бескорыстной заботой о другой сторОНя» взаимностью и эгоистическим интересом. Выраженный таким образом принцип «СТфт ронности» может быть дополнен, помимо критериев временной отсроченное™ и НЮ лу риальной эквивалентности, другими, эмпирическими критериями: первоначальная JЛr редача может быть