Питер Богоссян - Евангелие от атеиста

П1. Книга Алмы входит в Книгу Мормона [16]. Целиком название звучит так: «Книга Алмы: Сын Алмы».

Религиозные верования защищают, используя пустословие. Есть несколько важных вещей, о которых стоит упомянуть в связи с этими уловками. Когда верующего человека спрашивают о конкретных нелогичных догматах его веры, он часто отвечает так: «Разумеется, в это я не верю», – ставя уличного эпистемолога в невыгодное положение, поскольку верующий, несмотря ни на что, продолжает исповедовать свои неизмененные верования. Если будет оказано дальнейшее давление, верующий ответит либо «глубостью», либо каким-то другим вариантом того, «почему» он продолжает верить, несмотря на отсутствие доказательств. Это хорошо укрепленная позиция приводит к циклу бесконечных повторов. По моим представлениям, те, кто использует бессмысленные слова для защиты эмоциональной привязанности к вере, занимаются самообманом. (Это не «разговор» двух сторон; это монолог, маскирующийся под диалог.)

Эмоциональное удовлетворение от религиозной веры связано главным образом с верованиями, воспринимаемыми буквально; гносеологическая защита таких верований зависит прежде всего от их небуквального восприятия. Этот тип когнитивного искажения плохо сочетается с поисками истины.

Что делают почти все искушенные в размышлениях верующие, так это мгновенно вводят себя в заблуждение, оказываясь между двумя альтернативными позициями: или совсем не верят в это (конечно, он не ходил по воде), или твердо говорят о том , что мир был создан высшей силой. Защищаясь эпистемологически, они характеризуют верование как не требующее присутствия кого-то особенного («Бог любит нас» означает «Любовь важна», «Любовь восторжествует в конце концов» и т.д.). Но затем, удовлетворенные эпистемологическим испытанием, они говорят о вере более буквально («Бог любит нас» означает «Существует Кто-то Особенный, кто любит нас»).

Я думаю, последний аспект гораздо важнее, чем обычно кажется критикам веры, и это, вероятно, более общий феномен (а не свойственный одним только интеллектуалам), как можно было бы подумать. По меньшей мере, это часть того, что верующие делают, реагируя на критику загадочно и просто: «Вы точно не понимаете». Или: «Вы недостаточно знаете культуру, историю и теологию моей религии».

Это отдельная тема для разговора; часто так оно и есть, хотя слегка напоминает ситуацию, как если бы кто-то сказал, что «Стартрек» – это вымысел, а ему ответили бы: «Вы не говорили бы так, если бы были таким же давним и опытным фанатом саги, как я». Что, конечно же, абсурд.

П2. В «Послании к Евреям» (11:1) вера определяется как «осуществление ожидаемого и уверенность [elenchus [17]] в невидимом». Интересно использование термина «эленхос» в этом отрывке.

У Гомера (VIII век до н.э.) «эленхос» употребляется в разных значениях: пристыдить, относиться с презрением, спрашивать с целью опровергнуть, с целью порицания, обвинения, обвинить кого-либо и, возможно, осудить его; слово часто используется, когда старшие по званию распекают рядовых солдат. В судах термин также используется не только для того, чтобы выдвигать обвинения, но и чтобы предоставлять убедительные доказательства. Досократики, например Парменид (начало 5-го века до н.э.), использовали термин в том же значении, как и Сократ, т.е. как аргумент, исследование, перекрестный допрос с целью опровержения или бездоказанность.

В койне [18]глагол «elencho» означает «я обвиняю, осуждаю, порицаю», а также «я уличаю, я показываю вину, я доказываю» (в смысле выставить ложь публично). Упоминается в Евангелии от Иоанна (3:20), Первом послании к Коринфянам (14:24), в Послании к Ефесянам (5:11), в Послании Апостола Иакова (2:9). В некоторых комментариях Соутера к Новому завету элехнос трактуется как «доказательство, возможно, убеждение» (Souter, 1917). Данные указывают на прямой и незамысловатый факт: во времена апостолов слово «элехнос» стали употреблять в новом важном контексте, оно получило новый смысл в Послании к Евреям (11), то есть люди начали использовать слово в другом значении. Они пропагандировали это слово, применяли его на практике и помогали сделать его использование удачным. Сократ обозначал этим термином скрупулезный процесс аргументации со строгим применением логики. В новом значении «элехнос» стал использоваться как утверждение или склонение к своей точке зрения либо как другие виды охотно делаемого заявления, которого достаточно для того, чтобы сделать выводы, – без основания, без сократовского «скрупулезного процесса аргументации».

Сократ заслужил право делать определенные заключения, так как они были получены в результате философского размышления. Анонимный автор «Послания к Евреям» пишет, что вера – это уверенность в ожидаемом и уверенность или убеждение (elenchus) в невидимом. Если бы Сократ услышал эту фразу, думаю, он выразился бы примерно так: «Это может быть уверенностью, но это не аргумент, не перекрестный допрос и не тест на правильность выбора, но это переход без какого-либо основания – неустойчивый и незаслуженный. В чем здесь добродетель?»

П3. Исключения составляют люди, которые не притворяются. У них либо бредовое расстройство, либо они жертвы полного отсутствия альтернативных идей и других теорий познания. Многие люди в исламском мире подпадают под последнюю категорию. Например, большинство людей в Саудовской Аравии не делают вид, что знают о Коране нечто такое, чего они действительно не знают. Им никогда не предоставлялась возможность ознакомиться с другими способами понимания реальности. Они настоящие эпистемологические жертвы. В дополнение к этому любой человек, воспитанный родителями-фундаменталистами, заслуживает уважения потому, что борется против внушения определенных идей просвещения.

П4. Последнее веяние среди апологетов веры – не упоминать слово «вера» совсем, заменять его на «доверие». С учетом того, что значение слова «вера» крайне спорно, стратегия представляется мне превосходной. Возражать на это, однако, следует точно так же: «Не имея достаточных доказательств, как вы узнаете, чему доверять?» Если вам ответили: «Доказательств достаточно», – ваш ответ должен быть таким: «Тогда вам не нужна вера».

П5. Говоря о религиозности, не могу не сказать, что мне попадалось такое определение веры: «точка зрения на вещи, которых мы не знаем». Если попросить объяснить природу этой точки зрения, нам расскажут о том, что она сродни уверенности или глубокой убежденности в том, что в обычной речи мы ассоциируем с точкой зрения человека, который несомненно имеет право утверждать: «я знаю».

Проблема с определением веры как «точки зрения на то, чего мы не знаем» состоит в том, что она функционирует точно так же, как точка зрения на то, что мы знаем. С критической позиции вопрос заключается в следующем: «Может ли точка зрения, не подтвержденная достаточными доказательствами обоснования веры, оказывать такое же действие, как точка зрения, вытекающая из достаточных доказательств обоснования веры?» И ясно, что ответ такой: не может.