Уильям Джеймс - Психология

К этим косвенным соображениям в пользу того, что наши ощущения в зависимости от изменчивости нашей чувствительности постоянно изменяются, можно при- бавить еще одно доказательство физиологического ха- рактера. Каждому ощущению соответствует определен- ный процесс в мозгу. Для того чтобы ощущение повто- рилось с абсолютной точностью, нужно, чтобы мозг после первого ощущения не подвергался абсолютно ни- какому изменению. Но последнее, строго говоря, физио- логически невозможно, следовательно, и абсолютно точ- ное повторение прежнего ощущения невозможно, ибо

61

мы должны предполагать, что каждому изменению мозга, как бы оно ни было мало, соответствует некото- рое изменение в сознании, которому служит данный мозг.

Но если так легко обнаружить неосновательность мысли, будто простейшие ощущения могут повторятьсянеизменным образом, то еще более неосновательным должно казаться нам мнение, будто та же неизменная повторяемость наблюдается в более сложных формах сознания. Ведь .ясно, как Божий день, что состояния на- шего ума никогда не бывают абсолютно тождественны- ми. Каждая отдельная мысль о каком-нибудь предмете, строго говоря, есть уникальная и имеет лишь родовое сходство с другими нашими мыслями о том же предме-те. Когда повторяются прежние факты, мы должны думать о них по-новому, глядеть на них под другим уг- лом, открывать в них новые стороны. И мысль, с помо- щью которой мы познаем эти факты, всегда есть мысль о предмете плюс новые отношения, в которые он постав- лен, мысль, связанная с сознанием того, что сопровож- дает ее в виде неясных деталей. Нередко мы сами по- ражаемся странной переменой в наших взглядах на один и тот же предмет. Мы удивляемся, как могли мы думать известным образом о каком-нибудь предмете месяц тому назад. Мы переросли возможность такого образа мыслей, а как — мы и сами не знаем.

С каждым годом те же явления представляются нам совершенно в новом свете. То, что казалось призрачным, стало вдруг реальным, и то, что прежде производило впечатление, теперь более не привлекает. Друзья, кото- рыми мы дорожили, превратились в бледные тени прош- лого; женщины, казавшиеся нам когда-то неземными созданиями, звезды, леса и воды со временем стали казаться скучными и прозаичными; юные девы, которых мы некогда окружали каким-то небесным ореолом, ста-норятся с течением времени в наших глазах самыми обыкновенными земными существами, картины — бессо- держательными, книги... Но разве в произведениях Гёте так много таинственной глубины? Разве уж так содер- жательны сочинения Дж. Ст. Милля, как это нам каза- лось прежде? Предаваясь менее наслаждениям, мы все более и более погружаемся в обыденную работу, все бо- лее и более проникаемся сознанием важности труда на пользу общества и других общественных обязанностей.

Мне кажется, что анализ цельных, конкретных со-

62

стояний сознания, сменяющих друг друга, есть един- ственный правильный психологический метод, как бы ни было трудно строго провести его через все частности исследования. Если вначале он и покажется читателю темным, то при дальнейшем изложении его значение прояснится. Пока замечу только, что, если этот метод правилен, выставленное мною выше положение о невоз- можности двух абсолютно одинаковых идей в сознании также истинно. Это утверждение более важно в теоре-тическом отношении, чем кажется с первого взгляда, ибо, принимая его, мы совершенно расходимся даже в основных положениях с психологическими теориямилокковской и гербартовский школ, которые имели когда- то почти безграничное влияние в Германии и у нас вАмерике. Без сомнения, часто удобно придерживаться своего рода атомизма при объяснении душевных явле- ний, рассматривая высшие состояния сознания как аг- регаты неизменяющихся элементарных идей, которые непрерывно сменяют друг друга. Подобным же обра- зом часто бывает удобно рассматривать кривые линии как линии, состоящие из весьма малых прямых, а элек- тричество и нервные токи—как известного рода жид- кости. Но во всех этих случаях мы не должны забы- вать, что употребляем символические выражения, кото- рым в природе ничего не соответствует. Неизменно существующая идея, появляющаяся время от времени перед нашим сознанием, есть фантастическая фикция.

В каждом личном сознании процесс мышления за- метным образом непрерывен.Непрерывным рядом я могу назвать только такой, в котором нет перерывов и делений. Мы можем представить себе только два рода перерывов в сознании: или временные пробелы, в тече- ние которых сознание отсутствует, или столь резкую перемену в содержании познаваемого, что последую- щее не имеет в сознании никакого отношения к предше- ствующему. Положение «сознание непрерывно» заклю- чает в себе две мысли: 1) мы сознаем душевные, состоя- ния, предшествующие временному пробелу и следующие за ним как части одной и той же личности; 2) перемены в качественном содержании сознания никогда не совер- шаются резко.

Разберем сначала первый, более простой случаи. Когда спавшие на одной кровати Петр и Павел просы-паются и начинают припоминать прошлое, каждый из них ставит данную минуту в связь с собственным прош-

63

лым. Подобно тому как ток анода, зарытого в землю, безошибочно находит соответствующий ему катод черезвсе промежуточные вещества, так настоящее Петра вступает в связь с его прошедшим и никогда не спле- тается по ошибке с прошлым Павла. Так же мало спо- собно ошибиться сознание Павла. Прошедшее Петра присваивается только его настоящим. Он может иметь совершенно верные сведения о том состоянии дремоты, после которого Павел погрузился в сон, но это знание, безусловно, отличается от сознания его собственною прошлого. Собственные состояния сознания Петр помнит, а Павловы только представляет себе. Припоминание аналогично непосредственному ощущению: его объект всегда бывает проникнут живостью и родственностью, которых нет у объекта простого воображения. Этими качествами живости, родственности и непосредственно- сти обладаег настоящее Петра.

Как настоящее есть часть моей личности, мое, такточно и все другое, проникающее в мое сознание с жи- востью и непосредственностью,— мое, составляет часть моей личности. Далее мы увидим, в чем именно за- ключаются те качества, которые мы называем живостью и родственностью. Но как только прошедшее состояние сознания представилось нам обладающим этими каче- ствами, оно тотчас присваивается нашим настоящим и входит в состав нашей личности. Эта «сплошность» лич- ности и представляет то нечто, которое не может быть временным пробелом и которое, сознавая существование этого временного пробела, все же продолжает сознаватьсвою непрерывность с некоторыми частями прошедшего.