Людмила Петрановская - Пятоколонное

Но главный удар был нанесен по самой интенции искать истину и критически мыслить. Производя в астрономических количествах фейки, выдавая десятки версий разной степени правдоподобности, интернет-пропагандисты вызвали у многих людей ощущение, что правды нет вовсе, что ничто не может быть доказательством: ни видео, ни слова очевидцев, что врут все и обо всем, и разобраться, что же было на самом деле, невозможно в принципе. Через несколько дней отчаянного барахтанья в море версий, доводов, фактов и псведофактов практически каждый приходил к тому, что проще махнуть рукой и смириться.

В отчаянии люди пытались ориентироваться на свою референтную группу, на мнения уважаемых прежде людей — и тут их ждал новый удар. Очень многие держатели мнений, которые прежде были если не оппозиционны, то как минимум независимы и критичны по отношению к власти, вдруг присоединились к общему хору. Как во флешмобах, которые устраивают на улицах и в аэропортах: один за другим те, от кого ты этого совсем не ожидал, вдруг начинают петь или плясать согласованно, по единому плану. И выясняется, что нет уже никакой референтной группы, ориентироваться не на кого: те запели, эти замолчали, а если по ту сторону оказались друзья и члены семьи…

Намного проще сдаться.

Поистине, в эти полгода российская пропаганда достигла оруэлловских высот, и каждый выпуск новостей, каждое ток-шоу и аналитическая программа обращаются к зрителю в жанре знаменитых диалогов О’Брайена с Уинстоном, сбивая с толку, перекраивая понятийную сетку с головокружительной скоростью, подменяя и переворачивая смыслы. Очень трудно сопротивляться, когда зло атакует с моралью наперевес, потрясая слезой ребенка. При этом, конечно, контекст задан недвусмысленный: не сделаешь правильный выбор — окажешься Чужим. А будешь настаивать на своем — крыс выпустят из клетки.

Поэтому основное чувство на исходе этого лета — огромная усталость. Столько сил уходит на то, чтобы просто не упасть в эту бездну. Даже те, кто устоял, чувствуют себя изрядно помятыми.

Резюмируя, можно сказать, что изнасилованным оказалось российское общество в целом, от самых наивных, до самых продвинутых, от молодых до старых. Огромные ресурсы были вложены — и они принесли результат, пресловутые 84 %. Или уже даже 88. Потому что против лома нет приема. Ну, почти нет.

Однако представить всех россиян только и исключительно жертвами в этой истории было бы неверно. Да, они подверглись психологическому насилию, но многим, похоже процесс понравился. И это следующая сложная тема, о которой нужно говорить отдельно.

14:27, 26.08.2014

Эта цифра из опросов общественного мнения стала символом нынешнего плачевного состояния российского общества. 84 % поддерживают власть. Рады отжатому Крыму. Ненавидят Украину и Европу. Не боятся санкций. Приветствуют травлю инакомыслящих. Готовы на все ради «русского мира». Опросы повторяются, цифра немного колеблется, но вывод тот же: подавляющее большинство населения все происходящее безумие поддерживает. Против — явное меньшинство.

Есть с чего впасть в уныние, не так ли? Впору вспомнить старый сюжет про город, в котором не нашлось и десятка праведников, и он был разрушен, и был у приличного человека в этой ситуации только один рецепт: уходить, не оборачиваясь. Пусть с ними разбирается Высший суд, жернова истории или невидимая рука рынка, сами виноваты, раз соучаствуют в преступлениях. И хватит причитать про обманутый и обиженный народ. Сволочь он, а не народ. Такая точка зрения, например, представлена в сравнительно сдержанной форме Матвеем Ганопольским, в не очень сдержанной — Виктором Ерофеевым и во множестве откровенно истеричных постов в блогах.

Вынесем сейчас за скобки, а точнее, в другую статью, мысли про отношение российской либеральной интеллигенции к российскому же народу, там много непростого и многослойного, и об этом стоит поговорить отдельно. Но для начала, мне кажется, стоит включить полагающуюся интеллигенции критичность и посмотреть, собственно, на цифру — 84 %. Что и кто за ней стоит? Действительно ли все так запущено?

Многие считают, что эти опросы сфальсифицированы, что их вообще пишут, не выходя из кабинетов, по заказу власти. Я так не думаю. Может, что-то и привирается, еще вероятней, что определенные результаты отчасти закладываются формулировками вопросов, но вряд ли это просто вранье. Как-то примерно так люди и отвечают.

С другой стороны, мне вот недавно написали в пылу полемики: «Вы бы лучше задумались, почему вас не любит 84 % населения». Я честно задумалась. Да нет, не наблюдаю такого. Ко мне вроде хорошо относятся как минимум 84 % всех так или иначе знакомых людей, хотя я своей позиции не скрываю. Те, кто не любит, — или совсем упертые имперцы, или властями прикормленные.

84 % — это много народу, это как минимум очень и очень разные люди, они просто не могут быть монолитом. Даже наши-то 16 оставшихся процентов — совсем не монолит, что уж говорить о 100 миллионах взрослого населения России (примерно столько получится, если отнять несовершеннолетних и несогласных). Давайте попробуем увидеть, из чего, из кого они состоят. Нет ли каких-то простых объяснений такого единства, не требующих привлечения гипотез о «культурном коде рабства», «гниющих потрохах» и прочих ужасов?

На мой взгляд, лежащих на поверхности причин «всенародного единства мнений» как минимум три.

Помните май? Случился кошмар в Одессе, разгорелись бои на Донбассе, сепаратисты захватили Мариуполь, со дня на день ожидается вторжение из России. Бурные дни. В эти самые дни мой старший поехал со своей девушкой погостить к ее родне, в приволжский город, умеренно промышленный, не из криминально-депрессивных, довольно образованный и уютный. Они были там почти 10 дней, и, когда вернулись, мы с мужем, конечно, спросили: и что там люди говорят про события на Украине? Интересно же узнать мнение нестоличных жителей. Ребята в ответ на вопрос озадаченно уставились друг на друга. И в этот момент мы поняли, что за прошедшие десять дней они не только ни разу не поучаствовали в обсуждении «про Украину» (дома-то у нас это постоянный фон), но и сами забыли обо всем этом начисто. Они помогали дедушке копать огород на даче, жарили с дядей шашлыки и ходили в баню, ели мамины пироги и гуляли по праздничной набережной Волги. Да, там работал иногда телевизор, в нем что-то такое рассказывали про ужасные события и кто-то из женщин, проходя мимо, мог всплеснуть руками и сказать: «Бедные люди, какой ужас!» — вообще не связывая это свое сочувствие ни с каким соображениями политики и тем более геополитики. Погибли, ранены, остались без крова — бедные, кто бы ни были. И дальше своими делами заниматься.